дабы исключить любые сюрпризы, которые мог преподнести ему Джимми Коллинз. Сердце Марлы по-прежнему оставалось черным.
Кипя от ярости, я расхаживала за большим черным кожаным диваном и вращала на пальце кольцо, чтобы хоть как-то занять руки.
Мать Райана взглянула на меня сочувственно.
– Тарин, ты бы присела. – Эллен подвинулась, освобождая мне место. – Пожалуйста. Иди сюда.
Я мотнула головой, зорко следя за своим женихом, и негромко сказала:
– Все в порядке, мама. Спасибо, но у меня все хорошо.
Дверь приоткрылась, и в помещение проскользнула Триш. Она зыркнула по сторонам и вмиг ощутила царившее напряжение. Оставалось надеяться, что по моему виду она сразу поймет, до чего я расстроена. Мы все отчетливо услышали Марлу, когда та велела Райану «не облажаться».
Мои пальцы впились в спинку дивана – иначе задушила бы стерву. Эллен, заботливая мамаша, прицыкнула и звучно фыркнула, испепеляя ее взором.
– Марла, прошу прощения, – быстро вмешалась Триш. – Помощник велел передать, что тебя ищет режиссер.
– Сию секунду? – осведомилась та, взглянула на часы и, подхватив сумку, приказала: – Побудь с ним.
Райан сидел в кресле-вертушке и потирал лоб.
Триш подошла к нему, раздираемая противоречиями.
– Райан? Можно тебя на минутку?
Он отошел с ней в дальний угол.
– Ну, ты готов? Формат понятен?
– Да вроде, – пожал он плечами.
– Триш, скажи ему, – взмолилась я, нервно поглядывая на дверь и зная, что у нас не более десяти минут на подготовку Райана.
– Что сказать? – недоуменно спросил он.
Триш откашлялась.
– Ты же понимаешь, что Коллинз всяко задаст вопрос о помолвке.
– Понимаю, – вздохнул Райан. – Он хочет эксклюзива.
– Мне просто интересно… Не будь здесь Марлы, что бы ты сказал?
Райан снова пожал плечами:
– Не знаю. А что?
Триш сделала глубокий вдох:
– Думаю, Марла дала тебе неправильный совет.
Райан посмотрел на меня, безмолвно вопрошая, зачем мы затеяли все это перед самой записью.
– Дело твое, Райан, но сам посуди: если теперь, когда снимки и ролики разошлись повсюду, ты скажешь, что помолвки не было, доверие к тебе сведется к нулю. – Триш машинально оглянулась, желая убедиться, что Марлы пока не видно. – Когда Коллинз спросит, тебе лучше признаться, что это правда. Не вдавайся в подробности, просто будь честным и в допустимых пределах откровенным. Фанатки задушат тебя в объятиях, если ты раскроешься с романтической стороны.
– Я боюсь привлечь лишнее внимание журналистов к Тарин, – возразил Райан, встревоженный и виноватый одновременно.
– За меня не переживай, – твердо заявила я.
Райан послал мне взгляд, означавший, что мы требуем от него невозможного.
– Если не скажешь сейчас, пресса продолжит раздувать историю и будет только хуже. Замалчивание добавит еще больше остроты, а Коллинз