мне раньше не сказала?
– А о чем говорить? Ты его знаешь. Когда я пытаюсь достучаться до него и сказать, что мне не нравится, он замыкается или не обращает внимания. Да мы и до вылета из Лос-Анджелеса разругались вдрызг, когда я узнала, что он снял с нашего счета еще три тысячи на новую развалюху, которую собрался чинить. Я взбесилась, потому что он сделал это, не посоветовавшись со мной, а он напомнил, сколько зарабатывает, а после имел наглость выматерить меня и велеть заткнуться.
– Ты шутишь?
– Нет, не шучу. Он… Не знаю. По-моему, у него кто-то есть.
У меня голова пошла кругом.
– Ты это серьезно?
– Я не уверена, но чую печенкой. Ты же знаешь, как это бывает. Он совершенно изменился, орет на меня. Недели три назад заявил, что идет выпивать с приятелем, Тони, но домой так и не вернулся. Сказал, что там и застрял, напившись, но я не сомневаюсь, что это вранье. Он никогда так раньше не делал, а стоило мне спросить об этом – рассвирепел. Я знаю одно: больше так продолжаться не может. Последние две ночи я живу у тебя. Надеюсь, ты не возражаешь?
Теперь я жестоко раскаивалась в том, что рассказала ей о повторном предложении Райана. Я так замкнулась в своем мирке, что не имела понятия о ее страданиях.
– Мэри, ты мой лучший друг. Ради тебя я готова на все.
– Спасибо. А холодильник посмотрел Пит. Сказал, что компрессор накрылся. Когда мы вернулись, весь пол был мокрый. Я затребовала прайс-лист на новый.
Мне было наплевать на этот проклятый холодильник.
– Погоди. Значит… ты от него уходишь?
– Не знаю, но так жить больше не могу. – Мэри всхлипнула. – Он сам несчастен и меня делает несчастной. Он все больше избегает меня и почти не разговаривает.
– Бедная, мне тебя очень жалко.
У Мэри, похоже, брызнули слезы.
– Ты не против, если я какое-то время побуду у тебя?
Ее горе разрывало мне сердце.
– Конечно не против. Оставайся сколько хочешь.
Про себя я выругалась, негодуя на Гэри, который так с ней обошелся, а еще больше – на себя, за то, что нагрузила ее, одинокую и несчастную, своими проблемами.
– Да, еще звонила какая-то дама из банка «Юнайтед Фиделити», спрашивала твоего папу. Говорила о каком-то письме и пене за аренду ячейки. У меня есть ее номер. Но ты имей в виду, что мы перестали отвечать на звонки. Я пыталась разобраться в сообщениях, но их слишком много.
Я застонала. Возня с родительским имуществом и безжалостной прессой напоминала вечный бой.
– Мне придется вернуться.
– Нет, в кои-то веки тебе повезло, так что наслаждайся путешествием и занимайся собой и Райаном. Об остальном другие позаботятся.
– Ужасно, что я не рядом с тобой.
– Тар, ты всегда рядом. Пожалуйста, не бери в голову.
Я прислонилась к стене у французских дверей, выходивших на балкон, завороженная видом Эйфелевой башни, сверкавшей в сумеречном небе. Мама всю жизнь мечтала ее увидеть, но так и не довелось.
Я попрощалась с Мэри и отключила трубку. Мне было до боли совестно, что я взвалила на нее решительно все, дабы самой беспечно путешествовать по миру именно