окон проносятся неясные очертания штата Теннесси. Опускается ночь, и я в конце концов засыпаю. Мне ничего не снится. С тех пор как погиб Иэн, снов я не вижу, но, наверное, так оно и лучше. Если мне станет что-нибудь сниться, это спровоцирует эмоции, а с эмоциями у меня покончено. Я начинаю привыкать к чувству беззаботности и свободы. Я больше не боюсь ничего, не считая бродяг, обитающих возле автобусной станции. Думаю, когда на все наплевать, тебе сам черт не брат, блин.
Никогда в жизни не ругалась так много.
А за окном все те же пейзажи. Пока ехали от родного города до штата Миссури, изменились только номерные знаки. Все те же разбитые вдребезги машины на обочине. Те же юнцы, путешествующие автостопом; или какой-нибудь парень в майке с канистрой в руках тащится от своего грузовика к ближайшему съезду с трассы, где кучкуются автозаправки и придорожные забегаловки. И вечно на обочине валяется одинокий ботинок или туфля. Интересно, почему так бывает только с обувью и с носками?
Ехать на автобусе интересно, будто попал совсем в другой мир.
Все знают, что, стоит только сесть в автобус, выйдешь из него уже не сразу. А порой и очень не скоро. Автобусы часто бывают переполненными. Людей так много и они так близко, что чувствуешь все оттенки одеколонов, духов, дезодорантов и разных там моющих средств, которыми пользуется современный человек. А бывает, и не пользуется, и ты это, к сожалению, тоже чувствуешь, вдыхая его естественный запах, догадываясь, что и одежда у него тоже давненько не знала стирки, может не первую неделю.
На одной из станций, где у меня пересадка, рейс задерживается, время тянется бесконечно долго, два часа кажутся вечностью, и когда приезжает мой следующий автобус, небольшая группа граждан быстренько выстраивается в очередь и я оказываюсь почти в самом начале. Кресла в этом автобусе, слава богу, мягкие, я снова могу почувствовать хотя бы минимальный комфорт.
Водитель берет у меня билет, отрывает себе то, что ему положено, остальное возвращает. Сую бумажку подальше в сумочку, захожу, иду по проходу, отыскиваю место, которое несколько часов будет существовать в этом мире как мое место. Это кресло возле окна в задней части салона, и как только тело мое начинает ощущать все его удобные преимущества, на душе становится легче. Вздыхаю и прижимаю к животу сумку, скрестив на ней обе руки. Проходит минут десять, и водитель наконец решает, что все пассажиры расселись и больше никого не будет.
Он закрывает двери автобуса, но потом вдруг дергает рычаг в обратную сторону, и двери снова со скрипом открываются. В салон поднимается какой-то парень с черной спортивной сумкой через плечо. Высокого роста, со стильной короткой прической, волосы каштановые; на нем облегающая темно-синяя футболка, на губах улыбка, вполне искренняя и добрая, улыбка человека, уверенного в себе.
– Спасибо, – добродушно говорит он водителю.
Свободных мест перед ним много, есть из чего выбирать, но я на всякий случай быстренько ставлю сумку на кресло рядом, мало ли, вдруг он подумает: «Ага, свободно, здесь я и сяду». Маловероятно,