Руки шмыгнуло за корпус. Прокравшись к той части решётчатого лагерного забора, которая хуже всего просматривалась, ребята перекинули через забор большой красно-оранжевый пластиковый пакет. Его-то Арина точно должна была узнать: в нём она хранила свой любимый свитер.
Не зря кралась Арина вдоль забора. Она сразу заметила свой мешок ядовитого цвета, вынула оттуда верёвку для связывания самой себя, кляп. С благодарностью съела апельсин и кекс, которые оказались в пакете. Их, наверно, догадалась положить туда добрая Редькина. Прогулочным шагом отправилась Арина дальше. И вдруг в нескольких метрах от ворот, ведущих к вагончикам, в которых жил обслуживающий персонал, увидела притормозившие «Жигули». Из кустов выскочил навстречу им завхоз лагеря Петрович – как обычно, умильный, придерживающий пухлыми ручками своё толстое брюшко. Из машины вылез конопатый, коротко стриженный парень в зелёном спортивном костюме. Арина затаилась и стала с интересом наблюдать за ними.
– Ну что, Петрович, давай загружай. Деньги при мне, – проговорил парень.
– Открывай багажник, – сказал Петрович.
Он исчез и вскоре появился с коробкой. Арина присмотрелась и увидела на боку коробки наклейку: «Бабаевский».
«Что это? – подумала она. – Шоколадки, что ли?»
Петрович через пару минут появился со следующей коробкой, на которой было написано: «Вдохновение». Петрович то и дело оглядывался, прислушивался, его добренькие глаза воровато бегали туда-сюда.
– Слышь, Андрюх, давай помоги мне, побыстрее всё загрузим, а то увидит кто. Сам понимаешь, забегали у нас сейчас, засуетились… – пробормотал Петрович. Арине было видно, что его руки с толстыми пальцами нервно подрагивали.
– Спокойно, Петрович, ты делаешь бизнес, не дрейфь. Не в первый раз, напарничек! – усмехнулся Андрей, закуривая сигарету. Что он говорил дальше, Арина не слышала – оба удалились. Когда же Петрович и его сообщник вернулись с коробками и погрузили их в машину, Арине удалось услышать следующее:
– Андрюх, на будущей неделе привезут бананы. Так я тебе большую партию дёшево отдам. Приезжай.
– Круто, – произнёс Андрюха. – Бананы у меня на точке хорошо идут.
– Ну, верное средство! Петрович дерьма не подсунет! И дёшево! Ни на одной базе тебе по такой цене мелким оптом никто не продаст! А тут я! Что б ты без меня?
– Ну жук ты, Петрович. – Андрей снова усмехнулся. – Прохиндей. Не жалко у детишек-то тырить?
– Да пошли они, эти детишки, – махнул рукой Петрович, – их тут в лагере знаешь как закормили. Да и родители харчи регулярно подвозят. Они и не заметят, что мы им чего-то недодаём. Окорочка, чтоб ты знал, они вообще бы жрать не стали. Так, поковыряют мясо и бросают. Я сколько раз видел. Их бы в блокадный Ленинград, жиртрестов… А с накладными у меня проблем не будет. Наш начальник лагеря – лопух. Ему и в голову не приходит, что детская жрачка налево уходит.
«Так вот он какой, северный олень! Ах, Петрович! Понятно, что у тебя за бизнес. Вора искали… А он вот он, – поняла Арина. Ей сразу вспомнилось,