да, все сходится. Он, тот самый юнец. Собиратель. Очень сильный собиратель, такого прежде не бывало! Итак, он уже начал свой поход, и Прекрасному Принцу пришел конец. А что за блондинчик? И девица при нем? Неважно, неважно, если рассказ чернявого правдив, это означает вот что: Круг и Орден на пороге катастрофы.
Бремек уже не мог не то что заснуть – даже спокойно усидеть. Припадая на покалеченную ногу, ловчий мерял шагами комнатенку, натыкался на стул, шипел от боли – и снова ковылял взад и вперед… поглядывал на бесчувственного Олвиса, тихо злился. Вот уж кому нет забот! Лежит себе, как колода… а ведь его свидетельство могло бы оказаться важным. Охотник встал над Олвисом и несколько минут вглядывался в бледное лицо раненого. Пришла странная мысль: а что, если Олвис притворяется? Что, если прикидывается беспамятным, а сам исподтишка глядит и слушает, чтобы… чтобы?..
Но следопыт оставался неподвижен, и только одеяло на груди едва заметно приподнималось. Бремек одернул себя – нельзя отдаваться во власть глупых подозрений. Дело! Нужно делать дело!
Что же, раз на Олвиса рассчитывать нельзя, придется заполучить новых свидетелей – блондина с девчонкой. Нужно поднять тревогу, сообщить капитулу в Дом Света! И свидетели необходимы! Охотник кликнул оруженосца – тот дожидался в коридоре. Должно быть, не хотел лишний раз показываться на глаза начальнику, пока тот не в себе.
Бремек велел подать свою одежду, оружие, разыскать какие-нибудь носилки, на которых он, с искалеченной ногой, сможет передвигаться. Еще потребовал вызвать брата Дорчика, который в отсутствие Астуса оставался старшим в раамперльском представительстве. Оруженосец с трудом убедил погодить с Дорчиком, тот еще досыпает.
– Тоже верно… – согласился Бремек.
Конечно, всем хоть бы хны, все спят, когда над Кругом нависла беда… И оруженосцу тоже хотелось спать. Объясняя, что до рассвета никто не станет заниматься делами, парень отчаянно зевал. Бремек махнул рукой и отпустил беднягу.
Наконец рассвело, ловчий, морщась от боли, с трудом натянул поверх бинтов рубаху, куртку и спустился вниз. Дорчику рыцарь заявил, что берет на себя руководство здешними членами братства. Унылый рыцарь возразил: он не имеет распоряжений насчет того, чтобы подчиняться брату Бремеку. Это обескуражило охотника. Прежде, когда ездили по округе, разыскивая волчьи следы, Дорчик казался недалеким и покладистым. А сделавшись начальником, вмиг переменился.
Пришлось объяснить подробности – насчет того, что победитель волка на самом деле убийца и собиратель зла. По лицу собеседника Бремек видел, что тот сомневается, в себе ли добрый брат. Но у раамперльского рыцаря хватило сообразительности понять: если в словах Бремека имеется хоть толика правды, а Дорчик не окажет содействия – именно на него свалят всю вину.
– Хорошо, добрый брат, – согласился рыцарь, – говорите, что требуется сделать?
– В город идет бродячий рифмоплет, блондин. С ним, вероятно, девица. Сейчас они южней города, у границы владений Прекрасного Принца. Певец – еретик, но важно другое, они хорошо знакомы с собирателем.