ни к чему в Лондоне, в дождь, да еще после полуночи. Руки в боки? Нет… слишком вызывающе. За спину? Нелепо… будто я насмехаюсь над одним из членов королевской семьи. В конце концов я оставляю их в покое, вскоре забываю про них, и они мне не мешают. Так ходят мужчины.
Указатель сообщает мне, что я нахожусь в лондонском районе под названием Кэмден, я о нем никогда не слыхала. Я оглядываюсь и на противоположной стороне улицы вижу сказочный замок с башнями, шпилями и причудливыми арочными окнами. Вестминстерское аббатство? Значит, за ближайшим углом Темза? И тут я замечаю на прекрасном здании знакомую вывеску: «Вокзал Сент-Панкрас». Какая же я дуреха! Неподалеку вроде бы Букингемский дворец? А где же площадь Пиккадилли? Я думаю о детях. Каково им будет, когда они узнают, что мать у них – убийца? Мне нужна куртка, сигарета, чашка чая, зонт, кусок мыла и стул. Я иду дальше. Здания кружатся над моей головой. Мне их не обойти; их слишком много, они слишком высоки. Они построены из грязно-желтого кирпича, а я привыкла к красному. Неприветливые здания, чересчур важные: главные управления и официальные резиденции, а дальше магазины с невозможными, немыслимыми ценами.
Лондон меня пугает, я хочу домой. Ноги мои окоченели, я не знаю, куда идти, на какую улицу свернуть. Я хочу перемотать обратно видеокассету моей жизни и проснуться вчера утром. Плакать я не могу, сердце в груди заледенело. О том, чтобы сдаться полиции, и речи быть не может. Я совершила очень дурной поступок, и я буду наказана; но я сама себя накажу. Незачем закону вмешиваться в то, что стало теперь моим частным делом.
4. Волнение в переулке Барсучья Роща
Грета стояла у плиты, помешивая консервированный рисовый пудинг, как вдруг дверь с грохотом распахнулась и из темноты в резком свете флуоресцентных ламп появилась Морин.
– Ковентри убила Джеральда Фокса!
– Ковентри?
– Да!
– Убила?
– Да!
– Джеральда Фокса?
– Да!
– Ковентри убила Джеральда Фокса?
– Да!
Взрыв восторга заполнил кухню. Обе женщины, ошарашенные, дрожащие, но одновременно возбужденные и счастливые, принялись болтать. Жизнь Ковентри была заново исследована на предмет более ранних проявлений агрессивности. Грета припомнила случай, когда Ковентри резко разговаривала с ней.
Грета заметила тогда, что Дерек не заслуживает такой женщины, как Ковентри, – она, по мнению Греты, моложе, красивее, приятнее Дерека и гораздо интереснее и умнее его.
Ковентри ответила с большим раздражением, что Дерек женился на ней, когда она была невежественной девчонкой, которая то и дело теряла работу, жила у родителей и вынуждена была во всем их слушаться. Дереку между тем было двадцать шесть лет, он имел хорошее положение, перспективную работу и уже стоял в очереди на квартиру в муниципальном доме.
На что Грета сказала: «Подумаешь, делов-то!» Ковентри выбежала из Гретиного дома и с силой хлопнула дверью. Не очень убедительно, драматичности не хватает, но две минуты на эту историю