мечущиеся волосы, увлекаемые двумя потоками встречного ветра.
Но даже форсированный двигатель Кимовой машины имел предел. «Тойота» догнала их за несколько минут, и все началось заново. Удар, скрежет металла о металл, снова удар. Ким мысленно выругался. Впереди показался перекресток с проселочной дорогой. Ким плотнее охватил руками баранку и чуть наклонился вперед, сузив глаза и сжав челюсти.
– Держитесь покрепче. Сейчас немного в австралийских кенгуру поиграем.
Метров за сто до перекрестка он снял ногу с педали газа, выжал сцепление и, докатив по инерции, вильнул на проселок. «Тойота» пронеслась мимо. Было слышно в сухом знойном воздухе, как завизжали ее тормоза. «Шестерка» запрыгала по ухабам.
– Закрой окно, – крикнул Ким Сергею, – задохнемся.
Предупреждение было не лишним. Бурая пыль клубилась вокруг машины, проникая даже сквозь закрытые окна. Ким гнал к лесу. Доехав, он остановил машину под деревьями и заглушил двигатель.
– Что? Зачем Вы остановились? Поедем отсюда, скорее, пожалуйста, – девушка едва не рыдала. – Они опасны, Вы даже не знаете, как они опасны.
– Ну, ну. Спокойно, девочка. Я, знаешь, тоже не учитель из воскресной школы. И еще никому не позволял безнаказанно гробить мою машину. Теперь это и мое дело, так что попрошу не спорить. Когда подъедут, из машины не выходите. Двери закройте изнутри и сидите тихо, как мышки. Понятно? А я с ребятами побеседую… Может, все же скажете, что им от вас нужно? Нет? Ну, смотрите, дело ваше…
Ждать пришлось недолго. Когда «Тойота» подлетела к ним и из нее выскочили четверо парней, Ким сидел на капоте своей машины и спокойно курил сигарету. Оценил парней тренированным взглядом: «Да, ребята, похоже, не новички в своем деле, бицепсы так и прут из-под футболок. И рожи у них подходящие…»
Вперед выступил тот мордатый, что подавал Киму знаки:
– Ну ладно, мужик. Пошутил и хватит. Оставь парня с девкой и вали отсюда. Будешь мешать – накажем.
Спокойствие его тона говорило о серьезности намерений. Но смутить Кима было не просто.
– Погоди, молодой, не суетись. Давай так договоримся. Ремонта тут в общем-то немного. Так, краска ободрана. Так что я по-божески возьму с тебя двести штук, и разойдемся с миром. Лады?
Вперед выступил другой, с прыщавой физиономией, в пестрой футболке:
– Ну, ты…
Мордатый задержал его рукой, сказал Киму:
– Слушай, я тебя знаю. Ты – Ким Воронов. Ты в «Динамо», у Шурика, группу ведешь. Я с тобой ссориться не хочу, но не стоит тебе в это дело ввязываться. Уезжай. Оставь их и уезжай.
Девушка в машине вскрикнула и затихла, прикусив руку. Ким резко обернулся. Оба сидели бледные, с пустыми взглядами. Явно пахло жареным. «Пожалуй, добром это не кончится, – подумал Ким. – Уж больно эти двое напуганы». Он снова перевел взгляд на четверых мордоворотов.
– Нет, парни. Так дело не пойдет. Лучше вы уезжайте отсюда. Не то, честно говорю, инвалидами оставлю.
Прыщавый снова взвился:
– Да что с ним говорить! Намотать ему кишки на шею…
Мордатый