не иначе как месье Гого (m-r Gogo).
Не помешало бы Прокоповичу знать и о том, что был один плохо известный Гоголь, который между 15 июня и 21 июля 1837 года навестил Испанию и Португалию, куда никогда не ездил Гоголь, известный хорошо.
С этим испанско-португальским Гоголем сталкивался в Москве Константин Аксаков, писавший 30 сентября 1839 года младшим братьям: «Гоголь, Гоголь! Наконец он здесь теперь!.. Вообразите, что он был в Испании во время междоусобной войны; в Лиссабоне также».
С ним же, с загадочным посетителем Барселоны, Мадрида и Лиссабона, имела дело в Баден-Бадене в августе 1837 года Александра Осиповна Смирнова, вспоминавшая: «Один раз говорили мы о разных комфортах в путешествии, и он сказал мне, что хуже всего на этот счет в Португалии, и советовал мне туда не ездить. „Вы как это знаете, Николай Васильевич?“ – спросила я его. – „Да я там был, пробрался туда из Испании, где также прегадко в трактирах“, – отвечал он преспокойно. Я начала утверждать, что он не был в Испании, что это не может быть, потому что там всё в смутах, дерутся на всех перекрестках, что те, которые оттуда приезжают, всегда много рассказывают, а он ровно никогда ничего не говорил. На всё это он очень хладнокровно отвечал: „На что же всё рассказывать и занимать публику? Вы привыкли, чтобы вам с первого слова человек всё выкладывал, что знает и не знает, даже и то, что у него на душе“. Я осталась при своем, что он не был в Испании, и меж нами осталась эта шутка: „Это когда я был в Испании“. В Испании он точно был, но проездом, потому что в самом деле оставаться долго было неприятно…»
Археограф Сара Житомирская, подготовившая к печати самый полный корпус дневников и воспоминаний Смирновой (М., 1989), в комментариях к этому рассказу мемуаристки замечает: «Факт пребывания Гоголя в Испании и Португалии не установлен и документально не подтвержден».
О том, что известный по достоверным документам Гоголь не заезжал – ни сушей, ни морем – в эти страны континента, пишет и профессор Семен Машинский, редактировавший мемуарный сборник «Гоголь в воспоминаниях современников» (М., 1952).
Мнение ученых подтверждается тем фактом, что весной 1845 года, то есть через восемь лет после того, как некий «легкий как сон» Гоголь побывал в Испании и Португалии, юрист Александр Жиряев познакомился с более плотным, более телесным Гоголем, который там еще не бывал, а только собирался туда поехать. В письме из Берлина в Прагу к чешскому поэту Вацлаву Ганке от 20 мая 1845 года Жиряев сообщает:
«Русскую Пасху я встретил в русской церкви в Висбадене, где познакомился с двумя русскими знаменитостями – Жуковским и Гоголем. Оба приехали из Франкфурта говеть и разговляться. Последний (Гоголь) намерен ехать в Испанию и Португалию».
Полезно было бы Красненькому иметь представление и о таком невиданном Гоголе, который 26 сентября 1839 года отправил Марии Ивановне Гоголь-Яновской в село Васильевку письмо из Триеста, в то время как Гоголь виданный находился в Москве, – его видели здесь Щепкин,