всего. Превыше жажды – тоже. До тех пор, по крайней мере, пока Властитель жив. Если же Пьющий-Исполняющий вдруг лишается хозяина, у него остается только жажда. Ну, и еще зверинный страх перед жгучим солнцем вашего мира. Вот и все, в чем он течет, чем он течет дальше. И пути назад ему уже нет. Так уж выходит, русич… Пьющий-Властвующий, отведавший крови оборотая, получает способность к оборотайству. Оборотай же, обращенный в Пьющего, утрачивают ее навеки. Пьющий-Исполняющий становится рабом своего Властителя. А если нет Властителя – то рабом своей жажды и бессмысленного уже Тока.
Пару секунд Всеволод размышлял, соотнося услышанное только что с известным ранее.
– Выходит, та темная вонючая жижа, что хлещет из разрубленных упырей, – и есть кровь Черного Князя? Хозяина? Пьющего-Властвующего?
– Нет, русич. Кровь Властителей – красна и подобна людской, но как я уже говорил тебе, в жилах Пьющих-Исполняющих есть лишь мизерная толика такой крови. Больше – нельзя, если хочешь создать целую армию и каждому обращенному оборотаю дать часть себя.
– Но откуда тогда берется столько черной кровищи?
– Это не кровь. Не совсем кровь. Как Ток – не совсем жизнь.
– Что же это?
– Ток должен по чему-то течь и чем-то течь. Иссохшие жилы испитых слуг нужно чем-то наполнять. Их и наполняют. Тем, что всегда под рукой. Не кровью – нет. Кровом. Покровом.
– Чем? – опять не понял Всеволод.
– Покровом. Схожим с этим словом у нас именуют вечный туман нашего мира, который есть не вода, не пар и не дым. Но который – всюду. И над твердью, и над хлябью. Который стелется и течет, и висит неподвижно. Который окутывает все наше обиталище, подобно темному савану.
– Погоди-ка, а не та ли это темная, с прозеленью муть, что растворена в Мертвом озере? – вскинулся Всеволод.
Не та ли, которую он однажды потревожил серебряной насечкой на своем клинке.
Бернгард кивнул:
– Она самая. Правда, зеленые оттенки появляются в Покрове лишь на границе обиталищ – когда через порушенную преграду он из нашего мира проникает в ваш.
– А когда этот самый Покров входит в жилы испитого оборотня? Чем он становится там?
– Обращается в стылую жижу. В текучую грязь. Всего лишь…
В текучую и вонючую, если уж быть точнее.
– А зачем нужна кровь Черного Князя? – спросил Всеволод.
– Растворяясь в Покрове, она дает толчок, пробуждает Ток, заставляет двигаться жидкую массу по холодным венам и тем самым поддерживает подобие жизни. Черный Покров при этом становится черной кровью, он меняется сам и изменяет того, в ком течет. Так оборотай окончательно превращается в Пьющего, покорного Властителю.
Ясно. Понятно. В общих чертах с упырями все ясно и понятно… С упырями темного мира.
– Ну а эти? – Всеволод кивнул на застывших мертвецов в тевтонских плащах. – Их ты использовал вместо испитых волкодлаков? Им ты тоже дал частицу своей крови?
– Использовал. Дал. Каждому. Малую частицу.
– То-то