Галина Романова

Жизнь нежна


Скачать книгу

не требовала! Я попросила дать мне время!

      – Ах вот как это у нас называется.

      Господи, он боялся верить! Он даже с места сдвинуться боялся и стоял, будто ему носки кто к полу приклеил, чтобы не распугать, не разогнать сгущающиеся тучи семейного скандала. Он был так благодатен, так сладостен для него – этот бабий ор. Ему и смеяться и плакать хотелось одновременно от того, с какой искрой в глазах Полинка сейчас на него орала. А она ведь ревновала, точно ревновала, спокойствия ее мнимого хватило лишь на пять минут, и все. Лопнуло оно, ее спокойствие, как мыльный пузырь.

      Ха-ха, вот это да! И куда хорошие манеры подевались! Наскакивает на него, кричит…

      – Да! – голосила Полина. – Да, я, возможно, была не права. Но я молода и неопытна. Тебе надо было набраться терпения, а ты вместо этого!.. Как ты посмел?! Как ты посмел, бессовестный гад!

      – Ух ты! – Он попытался поймать ее и привлечь к себе, но тут же получил по второй щеке. – Полинка, ну больно же!

      – А мне не больно?! Мне, думаешь, не больно вот тут!! – И изящная щепоть ее пальцев ткнулась ей в грудь. – У меня все разрывалось здесь минувшей ночью!

      – Так позвонила бы.

      – Я?! Я стану звонить, когда ты возишься там с этой шлюхой?! Ты бессовестный, беспринципный идиот! И я тебя никогда не прощу…

      Все, она выдохлась. Выдохлась, ударив его еще и еще, но уже не по лицу, а по плечам и груди. Потом совершенно неожиданным и нелогичным образом обвила его руками за шею, прижалась к нему и зашептала сквозь слезы:

      – Прости меня! Прости меня, пожалуйста, Антоша! Я так никогда больше не буду себя вести, никогда. Но и ты… Не нужно больше никаких дурных женщин, Антоша… Пожалуйста, не надо!

      Ох, как бы он хотел поставить в этом месте точку. Нет, не точку, а огромный восклицательный знак. Нет, три огромных, жирных восклицательных знака, после слов – наконец-то!!! Наконец-то свершилось, получилось, удалось! Все, теперь все будет по-другому, все будет славно, хорошо, станет искриться желто-оранжевым счастьем.

      Ему ведь именно такого цвета счастье виделось всегда. Даже сочинение писал на эту тему, где объяснял долго, нудно и подробно, почему непременно желто-оранжевое счастье должно быть у людей, а не зелено-голубое, к примеру. «Пять» получил, как ни странно, за то сочинение. «Пять» и уважительное понимание учительницы.

      Все предыдущие месяцы жил и ждал, жил с Полиной и ждал, ну когда же, когда хоть отблеск какой в их жизнь, утрамбованную вежливостью, просочится. Когда пробьется сквозь плотные слои учтивости, когда ослепит. И вот наконец-то!!! Наконец!!!

      Он зажмурился, чтобы не резало так глаза, не выбивало слезу то ослепительно золотое, что накрыло их сейчас облаком.

      – Ты все еще любишь меня, Антон? – вдруг встрепенулась Полина, и пелена вокруг них задрожала жидким золотом.

      – Конечно, глупая, – еле выдавил он, не открывая глаз, смотреть сил не было, так ярко пылало, что жгло даже сквозь веки. – Я буду любить тебя вечно, как ни заезженно это звучит. Только тебя одну…

      – Сейчас