него ребенок маленький. Нарушение правил строительных работ – неосторожность…
– Жа-а-лко, – протянул прокурор. – Вот эта наша жалость и приводит к уголовным делам. Его надо было давно с работы уволить, так нет, жалели! Старается, мол, и человек хороший. Так и взращивается безответственность и некомпетентность. Хороший человек – это не профессия. Расплодили «хороших людей»! И результаты налицо. А у погибшего, кстати, тоже дети, двое! Их вам не жалко? – Белов сделал короткую паузу и решительно рубанул ладонью воздух. – Предъявляйте обвинение и берите под стражу! Письменное указание давать нужно?
– Нет. – Шеф опять был кругом прав.
– Значит, с этим решено, до конца месяца пойдет в суд. – Белов сделал еще одну пометку. – А что с делом Вершиковой? Молоков жаловался, будто мудрите, отчетность им портите, раскрываемость снижаете…
Я знал, что Молоков не жалуется, но шеф любил обострять ситуации.
– …Разве мало оснований для предъявления обвинения?
– Да вроде достаточно, – я пожал плечами. – Но с другой стороны – свидетели ничего не видели, прямых улик нет, сама Вершикова дает путаные показания. Иногда мне кажется… В общем, не похоже, чтобы она просто так, без причины совершила убийство.
– Э, Юрий Владимирович, признаться, такого от вас не ожидал, – с укором проговорил прокурор и усмехнулся.
– Чего «такого»?
– Такого мальчишества, даже, извините, дилетантства. «Кажется, наверное, не похоже…» Да разве это следственные категории? Вы же профессионал и должны оперировать только фактами. Фактами! Сколько преступлений совершается практически безмотивно, по пьянке, когда не только причины нет, но и повод-то пустяковый! Или вы первый год на следствии?
Он был прав.
– Где вы видели убийство при свидетелях, с изобилием прямых улик? Неочевидные преступления доказываются всегда на косвенных, и они ничуть не хуже, даже прочнее, вы это знаете из теории, но с косвенными доказательствами труднее работать!
– Убедили, – попытался я прервать аутодафе, но не тут-то было.
– Искусство следователя, я имею в виду хорошего следователя, – нравоучительно продолжал прокурор, – в том и состоит, чтобы уметь интуитивные догадки превращать в доказательства. А все эти голые сомнения… – он махнул рукой. – Грош им цена.
Белов хлопнул ладонью по столу, как бы вбивая беспочвенные сомнения в полированную столешницу.
– Предъявите Вершиковой обвинение, допросите тщательно, подробно, постарайтесь установить психологический контакт, пусть она вспомнит мельчайшие детали происшедшего. И все станет понятно и бесспорно. И кончайте дело, нечего тут мудрить.
Все было ясно. Я вел себя как неопытный стажер, еще не распрощавшийся со студенческой инфантильностью, и Белов недвусмысленно указал на это. Хорошо еще, что он не знает, как я потрошил сигареты!
Я достал план расследования. Почти против всех пунктов стояли «птички» – выполнено. Что еще остается? Получить документы, характеризующие участников дела, – запросы посланы, подождем. Истребовать