Уж слишком непривычно грубой и физически тяжелой была та работа на новостройке. Но даже при всей моей «тендитности», говоря на украинском, (а по-русски – изяществе и хрупкости) это можно было пережить. Гораздо труднее оказалось пережить то, что я вдруг поняла…
После той субботы я сделала для себя неожиданное открытие, ставшее лишь моей тайной. Даже Римме ничего не стала говорить. Всё же, она была болтушкой и любила посплетничать.
Я вдруг поняла, что нравлюсь юноше, который по своему типажу напоминал мне Алешу Поповича. Причем, поняла-то я это с явным опозданием, благодаря несколько непринужденной обстановке того субботника. Всё случилось, конечно, гораздо раньше, просто я этого не замечала. Да и не могло мне такое даже прийти в голову!
«Всё это пройдет, – успокаивала я себя. – Вон у них в телетайпной сколько молоденьких и симпатичных девчонок. Это просто какая-то блажь».
Я и старше его была лет на девять, и уже подбиралась по возрасту через год на «вылет» из комсомола. Хотя внешне выглядела года на двадцать три. Ведь я была девушкой спортивной, не курила и не пила. Ну, разве что шампанское по праздникам да фирменную вишневую наливочку, приготовленную моими же руками из вишен нашего домашнего сада…
«Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает»…
Какая неумолимая правда жизни в этих простых словах песни – подумалось мне тогда. И еще я подумала о том, что ни в коем случае нельзя дать ему понять то, что отныне знаю я. На тот момент мне это удалось.
Через пару месяцев я поехала в отпуск на Азовское море. А вернувшись отдохнувшей и посвежевшей, уже не обнаружила своей напарницы, с которой мы так хорошо сработались. И не подозревая еще о том, что отныне события моей жизни начнут разворачиваться совсем не по тому сценарию, который я обрисовала сама себе на ближайшую перспективу.
Не скрою: жила во мне надежда, что по возвращении из отпуска, мой тайный воздыхатель, возможно, вообще, забудет о моем существовании. С глаз долой – из сердца вон. Разве так не бывает? Да и молодая жизнь в телетайпной проистекала всегда шумно и весело.
То в обеденный перерыв, а то и в пересменку, наша молодежь вываливалась с юношеским щебетом из своего рабочего помещения, устраивая какие-то игры, а то и забеги в длинном коридоре. Мы всегда с пониманием и улыбкой относились с Риммой к этому визгу и щебету раньше, когда она еще работала. Но всё стихало от строгих замечаний секретарши и бухгалтерши.
Стихало, но – не надолго. До следующего раза…Молодые гормоны требовали своего выхода. Природу не обманешь. Молодежь хотела резвиться, шуметь и… влюбляться.
Я понимала, что жизнерадостная певунья и пухленькая блондиночка влюблена в молодого женатого мужчину, и что рано или поздно ничего, кроме разочарований, обид и головной боли этот служебный роман ей не принесет. Хотя кареглазый брюнет-монтер часто задерживался на работе, когда у той девушки совпадала вторая смена. Если честно, то мне он не нравился своей недалекостью, мужской нахрапистостью.