случится в самом деле… конечно, в первый раз тяжело воткнуть нож в человека, но Полгнома считал, что когда придет время – рука ударит сама, по привычке, даже если разум будет испытывать сомнения.
Колонна громыхала по мощеным улицам столицы, направляясь к Западным воротам. Ванетские горожане, провожая взглядами всадников и повозки, гадали, что означает это движение. И почему на запад? Всем было хорошо известно: гвардия нынче на востоке, там Гева, там враг… Почему же его величество направляется в противоположном направлении? Присутствие в свите императора изменника Метриена могло бы многое объяснить… но вместо этого оборачивалось новыми загадками. Однако верзилу узнали, пронеслось слово: «Сантлак».
Подковы звонко стучали по камням мостовой, скрипели колеса груженных фургонов, люди оборачивались вслед уходящей колонне. Западные ворота уже распахнули, немногочисленные путники прошли в ту и другую сторону, теперь улица пустовала. Из портала несло затхлой сыростью, но, когда Алекиан проезжал в ворота, он не заметил запахов. Император был погружен в себя и почти не глядел по сторонам. За воротами по обе стороны дороги потянулись поля. Снег сошел, теперь черная почва исходила паром… Дорога здесь превращалась в вязкое месиво, колеи наполняла вода, в них отражалось желтоватое небо, затянутое дымкой.
Взгляд Алекиана то опускался к луке седла, то скользил по пустынным равнинам, не задерживаясь. Глаза императора были пусты, со стороны могло бы показаться, что он размышляет, но на деле юноша словно спал без сновидений.
– Ваше величество!
Алекиан моргнул, возвращаясь к действительности, и обернулся.
– Ваше величество, – это был Гиптис, рядом с которым пристроился Изумруд помоложе, один из тех, кому поручили охранять изменника Метриена. – Король Метриен хочет поговорить с вами, просит уделить ему внимание.
Император несколько минут размышлял… потом кивнул и съехал на обочину. Копыта его жеребца тут же ушли во влажную почву.
Когда окруженный стражей предатель поравнялся с ним, император пустил коня шагом.
– Итак? – Алекиан обратил безразличный взгляд к предателю. – Вы желали нам что-то сообщить?
– Ваше императорское величество, – жалобно проныл здоровяк, – скажите, что будет со мной?
– Мы сообщили вам все, что требовалось. Есть у вас иные вопросы?
Но Метриен не зря ошивался последние недели при дворе в обществе вельмож и клириков. Он был достаточно ловок и наблюдателен, так что сумел разобраться, в какую сторону дуют ветры в Валлахале.
– Ваше императорское величество, дух Гилфингов снизошел ко мне, – все так же грустно тянул он, – я полон раскаяния. Я знаю, что прощения мне быть не может, ибо вины мои неописуемы. Я прошу не о прощении, а о возможности наилучшим образом уменьшить груз грехов, тяготящий меня!
– Наилучшим образом? Метриен, вы богохульствуете. Гилфинг – не торговец, которому