взгляд, словно собиралась вогнать в шею сжатые в кулаке шпильки. Но через секунду снова улыбнулась, делая вид, что ничего не произошло:
– Это всё. Принимайте ванну, а я пока вынесу ваши вещи.
Неужели здесь все такие же психопаты, как и их драгоценный хозяин?
Приняв душ и переодевшись в свежие вещи, я почувствовала, что дышать становится легче. Тёплая вода смыла с меня последние отголоски этого животного, освобождая тело от его яда.
И только после того, как я вытерлась и потянулась за белоснежным бельём, которое стало продолжением сегодняшней издёвки, осознала, что принесённые вещи вполне свободно уместились бы у меня в ладони.
Это были не трусы с лифчиком, а сплошные бантики, кружева и верёвочках. Очень красивые, изящные, но совершенно голые!
С тем же эффектом я бы могла натянуть на себя рыболовную сеть, но деваться было некуда. Стоило мне раздеться, как горничная тут же унесла все мои вещи.
Не имея никакой альтернативы, я всё-таки надела это невидимое белье, превратив себя в дорогую проститутку.
– Проклятье… Как же паршиво… – затряслась от накатившей истерики. Спазмы от непролитых слёз сжимали грудь, причиняя колючую, сухую боль.
Завтра решу, что буду делать дальше. А сейчас… Сейчас мне нужна пара глотков алкоголя и крепкий сон.
Взлохматив волосы, царапая кожу голову, после тугих шпилек, я закуталась в халат, выходя в спальню.
– С лёгким паром, Кошечка, – разорвал голос Зейна полумрак комнаты.
Обнаженный по пояс, в свободных ночных штанах, заполняя собой всё пространство, он неторопливо подошел к кофейному столику, вызывая у меня приступ паники.
Широкая грудь была исполосована рубцами и шрамами, словно он побывал в мясорубке. Лёгкие, сердце, печень – они шли плотной вереницей по жизненно важным органам. Чего нельзя было сказать по рельефному животу, на котором красовалась всего пара уродливых отметин.
А взгляд… Хмурый, жуткий и настолько неживой, что от него так и веяло могильным холодом…
На меня смотрели глаза покойника. Человека, который уже давным-давно мёртв, и одному только богу известно, что заставляет его двигаться.
– Я хочу спать. Пожалуйстааа…, дайте мне поспать, – мёртвой хваткой вцепилась в ворот халата, готовясь придушить себя, если понадобится.
– Поспишь. Но сначала мы продолжим то, на чём остановились. Мне понравилось, что было в машине, Кошечка, – вальяжно распластался в кресле, напоминая зверя, готовящегося к игре со своей добычей. – Ртом ты ещё работать не умеешь, но твоя старательность заслуживает на вознаграждение, – не успела я отойти от его животной энергетики, как Зейн достал из кармана таблетку, укладывая её перед собой. – Я не умею быть нежным, Кошечка, и трахать тебя буду так, как привык. Так что сделай себе одолжение, если не хочешь чтобы твой первый раз не запомнился ничем кроме боли.
– Я не хочу. Пожалуйста, только не сегодня, – ещё никогда я настолько часто не употребляла это слово, как за один только сегодняшний вечер.
По