Мазур равнодушно.
«Жигуль» наконец-то пошел на обгон, наддав на очередном повороте. Места были глухие, слева – лес, справа – равнина и сопки, так что Мазур бдительно проводил взглядом обогнавшую их машину: двое, молодые, в их сторону и головы не повернули – что, впрочем, еще не повод для благодушия…
Ага! Светлый «жигуль» вдруг стал тормозить – и тут же за его задним сиденьем отчаянно замелькали пронзительно-синие вспышки. И такие же вспышки, словно отражения в невидимом огромном зеркале, запульсировали сзади и сбоку.
Три машины, сверкая милицейскими мигалками, откровенно взяли их в «коробочку». Впереди – «жигуль», слева – второй, синий, сзади нарисовался белый «рафик». Тот, что сидел в синих «жигулях» рядом с шофером, здоровенный лоб в серо-белом милицейском камуфляже, приспустил стекло и высунул руку с полосатым жезлом, небрежно помахал, словно забивал гвоздь. И убрал руку, покосился со спокойной властностью, должно быть, полагая, что сделал достаточно и теперь вправе ждать немедленных результатов.
Михась вопросительно глянул.
– Притормози, – сказал Мазур. – Только ушки держи…
Кивнув, Михась стал тормозить, уходя к обочине. Все три машины, будто соединенные невидимыми ниточками, повторили маневр, по-прежнему светя синими вспышками. И в рафике обмундированный мент – желтеет цевье автомата, а из-за его спины, напряженно застыв, таращатся трое в штатском.
Неуловимым движением Михась передвинул наплечную кобуру, выжал сцепление и остановился. «Коробочка» была заперта, три машины, встав почти впритык, блокировали «Волгу» с трех сторон – правда, возникни такая нужда, Михась ушел бы по целине, что по асфальту. Мотора он не выключил, конечно, и ноги держал на педалях, а правую руку с рычага так и не снял.
Мимо равнодушно пролетали машины, встречные и попутные, кое-кто любопытно косил глазом, но останавливаться, понятно, не собирался – синие мигалки, все три, по-прежнему работали с идиотским усердием часового механизма.
Тот, с жезлом, наконец вылез, из рафика выскочил рыжий автоматчик и, расставив ноги, замер у капота, подстраховывая своего капитана, – Мазур разглядел звездочки на погонах. Пока что в капитане ничего подозрительного не усматривалось: личность, правда, насквозь мрачная и неприветливая, но они нынче все такие, словно в понедельник их мама родила…
Молчание, пожалуй что, и затягивалось. Вероятнее всего, капитан ждал, что водила вылезет из машины и встанет на полусогнутых. Если так, ждал напрасно.
Видимо, ему и самому это пришло в голову – сделал шаг вперед и легонько постучал концом жезла по боковому стеклу, каковое Михась неспешно и опустил после кивка Мазура.
– Документы попрошу, – изрек капитан невероятную банальность. – На машину и ваши.
Михась столь же неспешно достал все из бардачка и протянул в окно. Документы были неплохие – та самая липа, за которой стоит государство, способная выдержать не только беглый дорожный осмотр невооруженным глазом. Согласно ксивам, которые проскочили бы любую компьютерную проверку, словно мокрый кусок мыла по водосточной трубе, машина принадлежала некоему сыскному агентству, где Михась с Мазуром (поименованные чужими фамилиями) и имели честь трудиться.