спину. И никому не доверяй свой тыл. Иначе в спину вонзят клыки или предадут. Ошибка может стоить тебе жизни.
– Если против тебя применяют недозволенные приёмы, не уничтожай нарушителя. Пусть его судьбу решат те, кто диктует правила. Иначе накажут тебя. Ошибка может стоить тебе жизни.
Эти мысли – и ещё много других идей и ощущений, навеянных распахнувшим крылья сознанием, обретшим силу рода – сложились в душе Аронии в некий свод правил. Который – она это чувствовала – отложился в ней на уровне инстинкта, где, может быть, он и пребывал до этого момента.
И ещё – она теперь откуда-то знала много магических приёмов и знаний, которые теснились в её голове, также укладываясь в некие главы. Были там подразделы: «Взаимодействие с духами природы», «Травознание», «Сочетание сил и действий с фазами Луны», «Заговоры на разные надобности».
Домовые, банники, овинники и прочие духи человеческих жилищ и построек, входили главой в подраздел о духах природы. Получалось, что они когда-то жили в лесу и в горах, а потом прибились к человеку. Как прирученные дикие животные – за приют, тепло, за корку хлеба. И платили за это, чем могли – смотрели за порядком, защищали от стихийных бедствий, предупреждали о несчастьях, помогали против злых людей. Поэтому мудрые предки и старались поддерживать с ними добрые отношения. Да и правильно. Ведь если этих ребят разозлить, то они, умея быть невидимыми, могли причинить немалые неприятности и даже вообще выжить из дома. А выдворить вон обозлённого домового – ой, как непросто. Не ухватишь его. Хотя вот в этой главе был подпункт, в котором были даны советы – как это можно сделать. Иного домового ведь легче выгнать, заменив его на доброго, чем перевоспитать. Упорные они, поскольку многое могут, умея взаимодействовать с природными стихиями, что несоизмеримо с простыми человеческими возможностями.
Арония иногда даже терялась от нахлынувших на неё знаний и умений, которые не сразу смогли привиться к её мягкому характеру. Ну, как – не сразу. Ведь вот это – «Ошибка может стоить тебе жизни», не давало ей расслабиться. Получив силу, вернее – вернув её, Арония становилась приманкой для тех, кто, как Евдокия, попирал правила. Ведь если ты видишь их, они-то уж обязательно тебя увидят – защищайся. Или ставь защиту. И если этому не научится, то – «это будет стоить тебе жизни».
После разговора с Михалапом а, может, ещё раньше – Арония поняла – не собиралась Евдокия оставлять её в живых. Не нужен ей свидетель её беззаконий. А Михалап… что с него взять? Домовые, как он и сказал – сами по себе. Так ведь они и действительно ни к кому не относятся. Ни к людям, – к которым прибились, да не сроднились, – ни к духам природы, – от которых давно ушли, ни к ведьмам, – поскольку те, всё ж, люди. Так и живут по углам – сами по себе и себе на уме.
К слову сказать, Арония чувствовала себя, всё ж, не совсем беззащитной в этой ситуации. Фаина на прощание и ей сделала подарок.
Она сказала ей:
– Что ж я Полине Степановне семена цветов подарила, а тебе ничего? Возьми-ка вот эту тетрадку, Арония, – протянула