Алексея Толстого. Рядом на стене. Как на чудотворные иконы. Поддержите, оградите от графомана. Потянулся, чтобы схватить блокнот и ручку. Зацепил стопку папок на столе (папки полетели на пол). Мимо папок из кабинета.
Быстро шёл вдоль всей редакции. Вдоль плохо организованных столов, моноблоков, телефонов и сотрудников.
Как в контраст, впал в громадный кабинет Акимова.
Сидел с бумагами у груди – словно с увечными голубями. Под потолком дворцовым, поднебесным. Но даже там не полетят. Как ни старайся, ни лечи.
За большим столом кругленький Акимов гневался. Голова его без волос имела вид красного пузыря с маленькими ушками, носиком и ртом:
– Глеб Владимирович, сколько можно говорить! Почему вы терроризируете Савостина? Он опять приходил. Чуть не плакал.
– Кто? Савостин чуть не плакал? Ха! Ха! Ха!
Директор издательства смотрел на главного редактора. Непокорного. Очочки главреда злорадно поблескивали. Ну натуральный Берия, чёрт побери! Хоть и нос картошкой. И голову будто накрыли сивым сеном.
– Ну вот что, Глеб Владимирович, как хотите, а к 20-му рукопись должна быть готова! Всё! Срабатывайтесь с Савостиным. Найдите с ним общий язык, в конце концов!
– С кем? С Савостиным? Да вы послушайте, как он пишет.
Яшумов начал искать в бумагах на груди. Убийственную компрометацию на Савостина. Убийственный абзац. Предложение. Слово. «Сейчас. Подождите». Бумаги посыпались на пол. Опять.
Яшумом приседал, собирал по паркету листы Савостина. Как будто каялся. Гипертонический пузырь за столом надувался, постукивал карандашиком.
Собрал листы главный редактор. Без всяких церемоний раскинул на столе начальника. «Вот. Навскидку. Послушайте: «Артур улыбался Регине крупными зубами»… Держал лист чуть в стороне от себя (вынужден был его держать), ждал, когда директор переварит перл.
Акимов напрягся:
– Ну… ну поправить же можно. Например: «Артур кивнул ей, обнажив крупные зубы».
– Обнажать можно тело, даже душу, но не зубы, Анатолий Трофимович.
Поднял второй лист перед собой: «Изнасилованные девушки были возбуждены и казались… почти весёлыми»…
– Продолжить, Анатолий Трофимович?
– Не надо.
Яшумов собирал рукопись.
Уходя, посоветовал:
– Пусть наймёт литературного раба. Раз так жаждет напечататься. Тот, может быть, и состряпает что-нибудь.
Акимов остался за столом. Как объяснить этому упрямому дураку, что Савостин из команды губернатора!
Яшумов опять шёл вдоль редакции. Сотрудники, как мыши лапками, аплодировали. Почти все они уже прошли через Савостина. Отбились. Теперь очередь Главного. Героя. Тореадора.
У себя Яшумов собрал с полу все папки. Листы Савостина бросил на подоконник. Подальше с глаз. Сегодня хотя бы будет передышка.
Не тут-то было. Как только начал читать рукопись Голубкиной Галины – стоящую рукопись – в дверях появился Савостин. Повесил модную шубу (лохмы первобытного человека!) на вешалку.