не встречала. Но отец с сыном переводят взгляд в одну и ту же точку на полу. Мать растерянно мечется между мужчинами. На место, куда смотрят отец и сын, я кладу заместителя абортированного ребенка. Отец бледнеет и оседает на пол, ползком он добирается к неродившейся девочке, обнимает ее за ноги, и его плечи трясутся от рыданий. Сын с болью смотрит на эту картину, хочет отойти, но его ноги будто приросли к полу.
– Я не могу никуда идти, не имею права, они всегда на моем пути, – выдавливает он наконец.
Мать сочувственно смотрит то на мужа, то на сына. Ребенка она не видит. Когда отец немного успокаивается, я прошу его подвести девочку к матери и сказать:
– Это наша дочь, плод нашей любви. Ты убила ее. Тебе отвечать за это. Неси это вместе со мной.
На слове «убила» заместительница вздрагивает и начинает плакать одновременно с настоящей Галиной. Они с любовью принимают ребенка в свое сердце.
– Я чувствую себя свободным, я теперь могу идти, – удивленно и радостно говорит заместитель сына. Я разрешаю ему двигаться туда, куда влечет. Он делает три шага вперед, разворачивается, падает на колени перед сидящим на полу ребенком и совершенно спонтанно произносит слова, словно исходящие из глубины души:
– Я по тебе очень скучаю. Я вижу тебя во всех девушках, которых встречаю, и боюсь, что с ними что-нибудь случится, как и с тобой. Если я могу что-нибудь для тебя сделать, я сделаю. Как жаль, что тебя нет рядом. Я тебя так люблю.
Девочка обнимает его и говорит:
– Для меня ты можешь сделать только одно: будь счастливым за нас двоих. И радуйся за нас двоих.
И жили они счастливо
Баянист, балагур, красавец, первый парень на деревне. Девки висли на нем гроздьями, а Василий искал свою единственную. Забежал как-то в медпункт. За столом сидело хрупкое создание в белом халатике и белой шапочке. Но когда эта тоненькая девушка подняла на него глаза, он утонул в голубых бездонных озерах. Сразу захотелось семьи, уюта, штук пять ребятишек.
Сыграли свадьбу. Вася в своей Галочке души не чаял, на руках носил, работал за троих, чтобы любимую обновкой побаловать. Для нее круглый год был праздник. Ручку под подушку засунет – и найдет там то колечко, то бусы, то платочек. Весной к ногам ее бросал охапки душистого жасмина и сирени, осенью – желтые с морозцем хризантемы. Целовал каждый пальчик и любил ее, любил, любил… Через два года у счастливой пары родился мальчишка. Назвали Матвеем. В нем была такая редкая смесь красоты и силы, что все в округе говорили: «Ну вылитый артист». С трех лет Василий учил сына всему, что умел сам (а умел он многое, руки у него были золотые): и по дому хозяйственные дела делать, и рыбу ловить, и еще много чему. Даже на комбайн его с собой в поле брал. Учил и тому, как постоять за себя. Четырехлетний бутуз однажды смог дать отпор первоклассникам, пытавшимся отобрать его велосипед. Вернулся со ссадиной, но с победой и велосипедом.
Галя после рождения сына расцвела, стала еще красивее, еще желаннее. Вечерами они втроем пели песни под баян. А маленький Матвей с табуретки