я никогда в жизни не видел! Интернет – я даже не знаю, на что это похоже…
– Фернандо, неужели вы никогда не выезжали за пределы своей деревни?
– Один-единственный раз! Поехал в Барселону, чтобы увидеть строительство собора «Саграда Фамилия»[2]… Хотел сам убедиться и, главное, убедить своих современников в том, что миллиарды песет, известные архитекторы и профессионализм, как они говорят, – всего этого недостаточно. Доказательство тому – их собор до сих пор не завершен! Однако двести человек каждый день продолжают вести работы даже во время богослужения! С постоянством и верой – единственными средствами финансирования – я продвинулся гораздо дальше, хоть живу в захолустье и работаю в одиночку.
Его вера – загадка для меня. Так же как сам этот человек и эта благодать добровольного обязательства. Католик со дня крещения, я им был условно. Мои родители продолжили семейную традицию без особого пыла. Почему я должен постигать смысл существования через мираж наполненных страхом людей, что зовется «официальной религией»? И если я молился за свою мать, агонизирующую на больничной койке, причиной этому было отчаяние и желание помочь отцу. Я не уверен, что верую в Бога, так как всегда презирал бесчинства, совершенные во имя этой веры, фанатизм крестовых походов против альбигойцев, религиозный терроризм, у которого есть сформированная на вселенском уровне История. О какой духовности шла речь в то время, когда на спинах людей несли трон с Пием XII, угодливо обмахивая Папу веером из перьев страуса? Или когда по приказу милосердного епископа пламя костра пожирало так называемых колдунов? Я представил себе веру Фернандо на фоне световых лет тошнотворного маскарада, заливавшего кровью Землю. Но между приятием закона и христианским приличием, правилами Церкви и этой дьявольской моралью, какое же место старик отводил той огромной тайне, от которой я в глубине души задыхался и уже готов был завыть?
Атрофический боковой склероз.
– Что?
Этим непристойным языком мы не владели: ни отец, ни я.
– Атрофический боковой склероз… – повторил невропатолог. – Его обычно называют «болезнью Шарко». А в США, где я преподавал несколько лет, – «болезнью Лоу Джехрига», по имени известного бейсболиста, который скончался от атрофического бокового склероза в 1941 году…
Его молчание для нас что гильотина. Долгая минута непонимания, потрясения, в голове путаница, и наконец откуда-то возникает надежда, наивный оптимизм современности.
– Думаю, сегодня это излечимо… – говорит отец.
Снова тишина. Лицо профессора-нейрохирурга страдальчески сморщилось. Известный врач крупнейшей клиники выставляет напоказ свою беспомощность, так как не знает, что сказать, особенно после того, как увидел мои умоляющие глаза. Авторучкой рисует в воздухе круги.
– Речь идет о постепенном вырождении движущих нейронов коры головного мозга и переднего рога спинного мозга с разрушением пирамидального и коленчатого пучка.
– Что это значит?
– Эволюция