надо дать возможность это сделать. Но в самый последний момент, когда он вложит всю энергию своих планов в их реализацию, когда поле его возможностей сузится до двух понятий: «выигрыш» и «проигрыш» – и у него не будет возможности остановить инерцию им же запущенного механизма, поставить его перед выбором.
– И каким же?
– Или умереть выиграв, или выжить проиграв. Для первого решения ему придется добровольно отказаться от услуг своей Твари-охранителя. Чужак умрет, и спустя несколько лет без него все, что он сумел изменить, вернется в старую колею. Если же он примет второе решение, то проигрыш – он всегда проигрыш. Такая ситуация и в том и в другом случае нас устраивает. Нам остается лишь создать, а затем воспользоваться в нужное время этим моментом выбора… – Он немного помолчал, а потом чуть топнул надраенным сапогом по полу: – И воспользуемся мы им здесь, в нашем Гнезде, которое Чужак, можете мне поверить, обязательно явится выжечь дотла.
– А что будет с вашим протеже Шикльгрубером, Виллигут? Лично с ним?
Эсэсовец удрученно покачал головой:
– Мне кажется, что я опять оскорблю вас, Марта, если начну сейчас вещать прописные истины. А делать этого мне категорически не хочется, поверьте. Но поскольку вы уже задали свой вопрос, то я отвечу на него. Если он погибнет в этой мясорубке, наш Дом, да и вся наша раса ничего не потеряют. Знамя Идеи, которую мы через него хотим внедрить в людской социум, сразу подхватит другая назначенная нами фигура. Уж об этом мы обязательно позаботимся…
Глава 5
…Кто скажет «безумный», подлежит геенне огненной…
Город Загорск, Московская область. 19.02.34 г.
13 час. 34 мин. по московскому времени
Стас поморщился, вступив в едва припорошенную снегом дурнопахнующую лужу, и, витиевато выругавшись, посмотрел на меня с недоумением:
– Ты уверен, что поступаешь правильно? Может, все же надо было пригласить его к себе, принять в ореоле новых регалий и подавить своим начальственным величием, так сказать? Или, на худой конец, банально подъехать к церкви на машине?
– Нет, не надо было. Именно в этом случае мы должны прийти сами. Не та ситуация, когда надо надувать щеки и строить из себя государственных мужей, облеченных властью.
Подполковник в ответ пожал плечами, двинулся было дальше, но опять поскользнулся и едва не грохнулся в подозрительно желтый сугроб, не избежав очередной лужи. Похоже, он начал медленно закипать:
– Это называется «исторический заповедник». Рассадник культуры, мать ее. И занесло нас с твоими заморочками черт знает куда. На вот лучше подержи. Сусанин…
Он сунул мне портфель со своими бумагами, а сам стал старательно чистить ботинок о снег. Сейчас он был похож на котяру, тщательно вылизывающегося после увлекательной прогулки по помойкам.
Я огляделся. С одной стороны переулка была грязная стена, с другой – фасад бывшего церковного подворья с заколоченными окнами. И ни одной таблички,