для раздражения.
Диван был расписан во все цвета радуги.
– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, – пересчитал полосы Марк.
– Отомстил Артемий, – констатировал Кирыч.
– Лучше бы мы купили попугая, – сказал я.
Гусь для Маруси
В банке из-под кофе, где мы храним деньги «на житье», осталось только две мятые сторублевки и бумажка в десять долларов.
Мда, полосатость этого мира не устает меня удивлять. Будь моя воля, то я прописал бы всем ни в коем случае не расслабляться. Чем радужнее настроение, тем больше вероятность, что за углом поджидает какая-нибудь неприятность. Госпожа «Нищета», например. Или мадам «Голодная Смерть».
Я пошарил рукой в банке еще раз. Увы, господин «Достаток», взяв под ручку купчиху «Сытость», отчалил в неизвестном направлении и вернуться не обещал.
– Мы на мели, – огласил я приговор.
Диван и последующее празднование опустошили кошелек Кирыча. Мой «Новоросский листок» внезапно начал переживать финансовые трудности и сулил излить на меня гонорарный дождь не раньше, чем через две-три недели. Вклад Марка в домашнюю казну в этом месяце был равен нулю – если не считать бутылки аргентинского вина в день зарплаты. Внятного ответа на вопрос, куда уплыли денежки, Марк дать не мог. Наверное, опять пускал пыль в глаза какому-нибудь королевичу: ах, я деньги все трачу и трачу, а они все есть и есть.
Я укоризненно посмотрел на Марка.
Он демонстрировал скорбь: плечи опущены, голова ничком. Признаться, выглядело очень правдоподобно, как и полагается тетке по имени «Безответственность», ряженой «Наивностью». Подумав об этом, я ожесточился.
– Не выдать ли нам Марусю замуж? – сказал я, – Найдем богатого старичка и будем трясти его, как грушу. Я устроюсь к дедуну бутерброды делать, Кирыча возьмем садовником. Старикашка умрет и нам достанется все его состояние.
– Лежалый товар, – включился в игру Кирыч.
– На крайний случай, можно сдать в аренду, – сказал я, критически разглядывая марусины костлявые прелести, – Тогда ты, Кирыч, будешь сидеть на кассе, я – на телефоне: «Хотите Марусю в рассрочку? Нет проблем. На шесть месяцев – пятьдесят процентов предоплата».
– Почему это меня замуж? – вскрикнул Марк.
– А кого еще? – удивился я, – Не меня же. Я слишком умный. Таких старички не любят. В моих глазах видны их недостатки. Кирыч толстый и волосатый. Он, конечно, мог бы сыграть роль Господина. Но все мазохисты почему-то бедные.
– Потому и бедные, что мазохисты, – сказал Кирыч.
– Остаешься только ты. Внимание, на торги выставляется королева красоты Маруся Курчи! – заорал я сирени за окном.
– Моя фамилия Курчатов, – строго сказал Марк.
– Да хоть Куродыров, – отмахнулся я, – Имей ввиду. Жрать в доме нечего. Денег нет и не скоро появятся. На рынке продажной любви наше с Кирычем старое мясо вряд ли будет пользоваться спросом. Ты единственный в этом доме, кого можно рассматривать,