поскольку он казался главой семьи. – Места всем хватит.
Тот нерешительно опустил палку.
– Мы фермеры из долины, искали, где бы укрыться. В доме все так и было, когда пришли, мы ничего не украли. И мешать вам не будем…
– Уж пожалуйста. Здесь только вы, никого больше?
– Меня звать Фарли. Это моя жена…
– Мне ваши имена без надобности. Оставайтесь тут, внизу, только не путайтесь под ногами. И наверх не суйтесь, там мы поселимся. Ясно? Тогда никто никого не обидит.
Он кивнул, и страх в его глазах сменился облегчением.
– Ясно.
– Балагур, отведите лошадей в конюшню. И фургон уберите с улицы.
При виде жалких лиц этих фермеров, беспомощных, нищих, не знающих, на что надеяться, на душе у Монцы сделалось совсем тошно. Оттолкнув ногой с дороги сломанный стул, она начала подниматься по темной лестнице, с трудом переставляя одеревеневшие после дня в седле ноги. Близ четвертого этажа ее нагнал Морвир. За ним шли Коска, Витари и Дэй, тащившая сундучок.
Морвир нес с собой фонарь, и лицо его, подсвеченное снизу, казалось удрученным.
– Эти крестьяне для нас определенно опасны, – сказал он. – Впрочем, проблема легко решается. Король ядов в данном случае не нужен. Милостынька в виде краюхи хлеба, сдобренной леопардовым цветком, и больше они нам…
– Нет.
Морвир захлопал глазами.
– Если вы намерены предоставить им полную свободу там, внизу, я вынужден заявить решительный протест…
– Никаких протестов. Решаю я. Вы с Дэй можете занять эту комнату. – Он повернулся к двери, и Монца выхватила у него из руки фонарь. – Коска, вы с Балагуром – на втором этаже. Вы, Витари, получается, спите одна на третьем.
– Сплю одна. – Та отшвырнула ногою в сторону валявшийся на полу кусок штукатурки. – Трагедия всей моей жизни.
– Что ж, спущусь в фургон в таком случае и принесу свой багаж в гостиницу Палача Каприле для бездомных крестьян. – Морвир неприязненно покачал головой и зашагал вниз.
– Давно пора, – рявкнула ему в спину Монца.
Она помешкала на площадке, прислушиваясь к его шагам, пока те не затихли вдали и пока на всей лестнице не воцарилась тишина, не считая доносившегося со второго этажа голоса Коски, болтавшего о чем-то с Балагуром. Тогда она вошла в комнату к Дэй и тихонько прикрыла за собой дверь.
– Надо поговорить.
Девушка в этот миг, открыв сундучок, вынимала из него ломоть хлеба.
– О чем?
– О том же, о чем мы говорили в Вестпорте. О твоем нанимателе.
– Занудством своим замучил, да?
– Только не говори, что тебя не мучает.
– Каждый день, вот уже три года.
– Нелегко на него работать, думаю. – Монца, глядя ей в глаза, шагнула ближе. – Рано или поздно всякий ученик выходит из тени своего учителя. Если, конечно, хочет стать учителем сам.
– Поэтому вы предали Коску?
Монца чуть замешкалась с ответом.
– И поэтому тоже. Иногда человек должен идти на риск. Ставить на карту все. И у тебя для