в бассейн, подняв фонтан сверкающих брызг, взвизгнул, а Монца быстро развернулась к остальным – с клинком наготове.
Рогонт закатил глаза.
– О, прошу вас…
Вся свита его ринулась к Монце, спешно выдергивая мечи, сыпля проклятиями и чуть не свалив в своем усердии стол с картами.
– Клинки в ножны, господа, будьте так добры, клинки в ножны!
Мальчишка, которого тянула ко дну тяжесть собственных разукрашенных доспехов, все же всплыл кое-как на поверхность, забарахтался с плеском. Двое бросились вытаскивать его из бассейна, остальные же принялись отталкивать друг друга в стремлении добраться до Монцы первыми.
– Разве вы не отступаете? – прошипела она, пятясь к колонне.
Один вырвался вперед, попытался достать ее мечом.
– Умри, проклятая!..
– Довольно! – взревел Рогонт. – Хватит! Хватит! – И все они насупились, как напроказившие дети, призванные к ответу. – Никаких фехтовальных упражнений в купальне, прошу вас! Будет ли конец моему позору? – Он тяжело вздохнул, после чего повелительно махнул рукой. – Оставьте нас наедине!
У того, что стоял впереди, от ужаса встопорщились усы.
– Как, ваша светлость, с этой… с этой подлой тварью?
– Не волнуйтесь, выживу. – Он поднял бровь. – Плавать я умею. Вон отсюда, все, пока сами себя не поранили. Кыш! Проваливайте!
Они неохотно попрятали мечи в ножны и, ворча, потянулись к выходу из зала. Мокрый насквозь юнец гневно топал сапогами, в которых хлюпала вода. Монца бросила его золоченый меч в бассейн и, когда тот с плеском ушел в воду, усмехнулась. Победа, может, и маленькая, но теперь приходилось радоваться и таким.
Рогонт молчал, пока они не остались вдвоем, потом тяжело вздохнул.
– Ты говорила, что она придет, Ишри.
– Хорошо, что мне никогда не надоедает быть правой.
Монца вздрогнула, увидев вдруг темнокожую женщину на подоконнике высокого окна в паре шагов над головой Рогонта. Та лежала на спине, задрав скрещенные ноги на стену и свесив с узкого выступа вниз руку и голову, так что лицо ее было запрокинутым.
– Ибо это происходит часто.
Женщина соскользнула с подоконника, в последний момент перевернулась в падении и ловко, как ящерица, приземлилась на руки и на ноги.
Монца не могла понять, почему не заметила ее сразу, и рассердилась на себя.
– Вы кто? Акробатка?
– О, ничего столь романтичного, как акробатка. Я – Восточный Ветер. Можете думать обо мне как об одном из множества пальцев Божьей правой руки.
– Жрица, судя по всему этому вздору?
– О, ничего столь скучного и пресного, как жрица. – Она закатила глаза к потолку. – Я – пылкая верующая, по-своему, но мантию носить, благодарение Богу, могут только мужчины.
Монца нахмурилась.
– Агент гуркского императора.
– Агент… звучит слишком уж закулисно. Император, пророк, церковь, государство… Я бы назвала себя скромным представителем Южных сил.
– Что