Онежская
Рефлексия – это «наше всё» для истинного попаданца. Именно она, а отнюдь не стремление:
…затащить в постель свою первую любовь и вообще всех попавшихся по дороге красоток;
…отмудохать школьных уродов, которые нещадно его чморили и вообще, ставили в неприличные позы;
…перепеть\переписать все бестселлеры девяностых и нулевых под своим именем;
…поднять тучу бабла на фарце, кладах, подпольных тотализаторах, выигрышных номерах «Спортлото» и прочих тёмных и не очень схемах;
…сдать компетентным органам всех сколько-нибудь известных предателей, перебежчиков, маньяков;
…et cetera, et cetera, et cetera[3] – далее по всем известному «обязательному списку» попаданца в поздне-советское прошлое.
Итак, рефлексия. Почему? Тут всё элементарно. Вы думали, что самым сложным будет справиться с валом новых впечатлений, а так избежать оговорок, анахронизмов и прочих «проколов», способных засветить попаданца перед органами и прочими заинтересованными и не очень лицами? Да ничего подобного. Потому что самое сложное – совсем другое.
Авторы, как и потребители «попаданских» романов редко дают себе труд задуматься: а куда девается тот «я», который был «мной» в детстве, если я его заменил? Исчезает без следа? Растворяется в ноосфере? Живёт вместе со мной?
Представьте, что вы – ребёнок, в сознание которого начинает ломиться больной, выгоревший, проживший лучшие годы старик, стараясь сожрать его, вытеснить, не признавая за ним права на существование, как таковое.
А с другой стороны: представьте, что вы взрослый, разумный человек, на которого обрушивается эмоциональная нестабильность подростка – вместе со всеми моментами детства, которые давным-давно превратились для вас в остаточное сияние выгоревших звёзд. Ребёнок, которому вдруг стало со всей очевидностью ясно, что всё, что на земле дышит и живёт, рано или поздно ложится под разящую косу времени – и вот оно, непреложное тому доказательство.
Представили? Ау, санитары…
И тут-то на помощь приходит она – рефлексия. Способ разложить по полочкам собственные эмоции, побуждения, намерения. Мало того – единственный, как выяснилось, разумный способ примирить с собой подростка, с которым вы делите тело. Не дать свихнуться обоим. И – мягко, шаг за шагом, на кошачьих лапках, обходя по мере сил острые углы и стараясь не делать резких движений, которые всё равно неизбежны…
Короче, я оставил Женьку в покое. Нет, больше не засыпал – вместо этого сумел вогнать себя в медитативный транс, сквозь который и воспринимал окружающую действительность. И пока он поглощал ужин (мама вернулась рано, сказала, что отпросилась с работы, благо, ВНИИТЦ, где она числилась старшим научным сотрудником, неподалёку, на Флотской), пока рассказывал о новой классной, пока хвастался пятёркой по истории (ни слова о «совместном» докладе, мошенник эдакий!), пока делал вид, что готовит уроки (уселся за стол, пристроил