войны. (Глубже я просто пока не копала).
Мой прадед служил под началом «красного маршала» Ворошилова и сам едва не стал маршалом, да погиб на фронтах Великой Отечественной. Дед дослужился до генерал-лейтенанта, а вот отец выше полковника не поднялся. Не успел.
В 1991 году, когда страна развалилась на полтора десятка независимых государств, наша семья вынуждена была покинуть место службы отца, славный украинский город Ивано-Франковск, и вернулась в Москву. В Первопрестольной дальнейшая карьера отца не задалась. Армия сокращалась, претерпевая болезненные реформы, с которыми полковник Образцов не был согласен. В памятном 1993-м он поставил не на те силы, оказавшись среди защитников здания Верховного Совета. Этого победители ему не простили.
Уйдя в отставку и дождавшись, когда дочь окончила школу, мой папа переехал жить на фамильную подмосковную дачу, построенную еще прадедом, и, подобно императору Диоклетиану, начал там выращивать капусту.
Мама, как жены декабристов, последовала за супругом в добровольную ссылку, оставив дочку одну в четырехкомнатной генеральской (дедовой) квартире на Тверской. Разумеется, она навещала любимое чадо не реже одного-двух раз в месяц, но в остальном я с семнадцатилетнего возраста была предоставлена самой себе. Сама выбирала вуз по окончании школы, сама в него поступила (что было весьма непросто ввиду престижности заведения и избранной специальности), сама закончила с отличием и самостоятельно пробивала себе дорогу в профессии.
Правда, завистливые «закадычные» подруги за моей спиной шептались, что здесь не обошлось без колдовства. Не зря же Маринка Образцова получила свое звучное прозвище «Ведьма». Потому что… ну, вы же понимаете…
А все из-за маминой родни.
В год Московской Олимпиады молодого капитана-пограничника перевели в Прикарпатье. К своим двадцати пяти годам парень еще не был женат, посему в благодатном краю кареоких и чернобровых красавиц тут же ринулся решать эту проблему. На одной из ивано-франковских дискотек он и познакомился как раз с такой «кареокой и чернобровой» да еще и с косой до пояса толщиной в руку.
Оксана оказалась крепким орешком, не чета пронырливым столичным девицам, мечтавшим заполучить в мужья генеральского сынка и готовым исполнить любой его каприз. Осаждать эту неприступную крепость пришлось по всем правилам стратегии и тактики: конфеты, букеты, дефицитные билеты на концерты известных артистов…
Дошло даже до исполнения ночных серенад под балконом студенческого общежития (красавица училась в мединституте).
«Тоже мне, Назарий Яремчук нашелся», – бросила красавица презрительную реплику, охлаждая восторги соседок по комнате, выскочивших на балкон послушать выступление парня.
Пригожий кудрявый исполнитель знаменитой «Червоны руты» был ее любимым певцом.
«Ой, Оксана, какая ты! – возмутились девушки-медички. – Тебя б, наверное, и сам Яремчук не растрогал».
«А вот пусть приведет его сюда, да споет с ним дуэтом, тогда и поглядим», – уподобившись своей тезке из «Ночи перед