зеленоватый свет.
– Вот, – немного смущенно сказал Петер. – Это поможет вам не заплутать в лесу. Только она недолго будет светить, скоро заклинание начнет слабеть, а часа через два погаснет вовсе. Успеете дойти?
– Конечно, – кивнул художник, – здесь недалеко. Спасибо, мастер.
С магическим фонариком Лукас почувствовал себя уверенней, хотя светящуюся шишку держать в руках было странно и непривычно. А колдуны, больше не обращая на него внимания, вполголоса завели свои странные разговоры.
– …Не понимаю, откуда в здешнем захолустье мог появиться такой мастер, – бубнил толстый чародей, – я, межу прочим, использовал против него Кулак Огнара! Это очень действенное заклинание, уж ты мне поверь… но…
Несколько шагов прошли молча.
– А признайте, мастер Ригирт, – нарушил паузу ученик, – когда я просто стукнул его, это оказалось куда полезней.
– Случайность! – запальчиво воскликну чародей. Потом продолжил уже гораздо тише – Э… Петер, послушай, если ты пообещаешь мне не распространяться о нынешней истории, то я… я обещаю… пожалуй, через год ты получишь патент на частную практику. Мы ускорим обучение и через год… или через два года, самое большее, я добьюсь, чтобы гильдия позволила тебе…
Тут в зеленоватом свете Лукас разглядел у обочины знакомый столб.
– Благодарю, мастера, за помощь, – громко произнес художник, – и за приятную компанию! Прощайте! Счастливого пути!
В лесу было по-прежнему темно, лунный свет не проникал сквозь сплетение ветвей над головой. Но Лукас уверенно шагал по тропинке, освещенной странным магическим фонариком. Вскоре зеленоватое свечение начало слабеть, даже быстрей, чем предупреждал парень, но Лукас уже различил между стволов огонек свечи. Такой теплый, живой – по сравнению с мертвенно-зеленым светом заколдованной шишки.
Лукас подошел к окну и заглянул в мутное стекло. Свеча на столе почти догорела, а Мона, похоже, задремала, опустив лицо в сложенные ладони. Художник улыбнулся и постучал.
Дочка, как всегда, радостно бросилась навстречу, словно после долгой разлуки. Отворила дверь, обняла.
– Ну, вот, наконец-то! А ужин уже остыл… Погоди, я сейчас!
Мона поцеловала отца и убежала хлопотать. Лукас печально посмотрел ей вслед. Милая, ласковая девочка, рано осталась без матери, очень сильно привязана к отцу. Пожалуй, что даже слишком сильно. В последнее время Лукас все чаще задумывался об этом. Моне скоро шестнадцать, совсем уже взрослая барышня. А у нее ни ухажеров, ни даже подруг. Сказалась, видать, кочевая жизнь, постоянные переезды из города в город. Вот только закончил расписывать своды Дригского собора, и сразу в Пинедскую обитель работать позвали. А год-другой спустя, глядишь, снова переезжать придется. Откуда подружкам-то взяться? Хотя, справедливости ради, надо сказать, тут дело не только в частых разъездах. Иная не то, что за месяц, да в первый же день со всеми перезнакомится и тут же подружится. У детей это обычно быстро происходит. Да только не у Моны. Красивая девушка, а людей дичится, из дому лишний