скорчила смешную рожу и запричитала:
– Слушай, как же ты будешь жениться-то? В нашем-то грешном мире? Это ж тебе в начальной школе невесту искать придется!
Чайник закипел, и Миллер мстительно приготовил себе растворимый кофе. Потом вспомнил, что этот напиток обладает мощным мочегонным действием, и приготовил полчашечки Веронике. Лишний диуретик пойдет ей только на пользу.
– Это надо же, какие мысли всерьез занимают тебя! – продолжала Вероника. – Нашел главный принцип выбора жены! Выбираешь по единственному критерию, который, кстати, исчезнет после первой брачной ночи, а все остальное, извини, останется. И с этим остальным придется жить. Нет, ты делай, конечно, как знаешь, просто мне это кажется глупым. В конце концов, если бы все хранили целомудрие, с кем бы ты грешил?
Миллер вдруг зачарованно уставился на нее и улыбнулся так ласково…
– А я ни с кем, кроме тебя, и не грешил, – сказал он.
– Да ладно!
– Честное пионерское. Ты была моей первой женщиной. Просто ты тоже была не особо искушена, поэтому и не поняла. Потом, когда мы расстались, я жил монахом несколько лет, переживал половое созревание сестры.
– Слушай, а у тебя же была невеста, фотомодель, – вспомнила Вероника. – Наташа, да? И у нее был ребенок, что как-то не вяжется с твоими прокламациями невинности… Или ты тогда еще не знал, откуда берутся дети?
Миллер хотел прекратить этот вечер воспоминаний, а потом подумал: почему бы и нет? Дождь не переставал, и выгнать под него только что обсохшую Веронику было бы жестоко. Даже если вызвать машину, ее все равно не пропустят на территорию клиники, а пока Вероника дойдет до ворот, снова вымокнет до нитки. И почему бы, в конце концов, не обсудить свою жизнь с человеком, которого он всегда уважал и ценил? Которого мог бы полюбить, если бы строго-настрого не запретил себе это делать?
– Наташа была очень красивая, – объяснил он, – просто обалдеть какая, да ты сама ее видела. А я как раз только что выдал замуж сестру, похоронил мать. Остался один, как Дункан Маклауд. Думаю, вот она, свобода! Хочу – в Москву еду, хочу – бабу к себе веду! И я решил поставить эксперимент. Выбрал самую красивую девушку, и все сразу получилось. А потом она мне о себе рассказала, и, знаешь, я ее так зауважал… Прекрасная хозяйка, ответственная мать, честная женщина. Оступилась по юности, но урок усвоила, нашла силы подняться, сохранить себя. Разве она виновата, что рядом с ней не было такого брата-цербера, как я? Все было у нас хорошо, но я ее не любил. Уговаривал себя, что внебрачные дети ничего не значат, но уговорить так и не смог. А потом… потом она быстро выскочила замуж…
– А ты ко мне приехал, – натянуто сказала Вероника, – к проверенному кадру. Но у тебя ведь после Наташи был еще один короткий роман, я знаю.
Шум ливня стих, и Дмитрий Дмитриевич прижался лицом к окну, посмотреть, не кончился ли дождь. Нет, на поверхности луж весело кипели пузыри.
Пользуясь тем, что он отвернулся, Вероника быстро приготовила себе еще кофе.
– Но когда и он не удался,