досягаемости. В отчаянии Норицунэ схватил за шеи двух самураев Ёсицунэ и вместе с ними прыгнул за борт.
Видя, что бой подошел к концу, командующий флотом Томомори, надев на свой панцирь второй, для тяжести, бросился в море. За ним – более двадцати самых верных самураев.
«Алые знамена, алые стяги, брошенные, изорванные, плавали в море, как багряные кленовые листья, что устилают воды реки Тацута, сорванные порывами бури. Алым цветом окрасились белопенные волны, набегающие на берег. Опустевшие суда, потерявшие кормчих, гонимые ветром, увлекаемые течением, качались на волнах и уносились в неведомые морские дали…»
Ёсицунэ возвращался в Киото со знатными пленниками – князьями Тайра и императрицей-матерью. Из трех священных сокровищ ему удалось захватить яшму и зеркало. Не было только священного меча – он утонул. Так Япония лишилась одной из трех императорских регалий. Меч пришлось впоследствии заменить. Правда, об этом мало кто знает.
Мунэмори с сыном, которые в пути с разрешения Ёсицунэ постриглись в монахи, везли в карете с открытыми окнами. Многие тысячи людей заполнили улицы Киото. Толпа молчала. Мунэмори сидел спокойно, даже как будто равнодушно, словно его не касалось это последнее унижение. Сын его низко опустил голову и спрятал ее в ладонях.
Потом Ёсицунэ приказал отвезти пленных к себе в усадьбу.
Весь вечер Мунэмори плакал. Сын его заснул. Князь снял с себя кимоно и накрыл сына. Так и просидел над ним всю ночь.
Ёсицунэ собирался везти пленников в Камакуру – к старшему брату.
А до того уже докатывались тревожные слухи: самураи славят отвагу и таланты Ёсицунэ, самураи говорят, что Ёритомо ничего не сделал для победы, а в боях и походах их вел Ёсицунэ.
Ёритомо, как всегда, спокойно выслушивал наветы. И делал выводы. И молчал до поры до времени.
Перед отъездом Мунэмори попросил Ёсицунэ разрешить ему свидание с младшим сыном, который также числился среди пленных. Мать этого восьмилетнего мальчика умерла при родах, и потому он постоянно был с отцом. Ёсицунэ согласился. Мунэмори долго сидел с сынишкой. На прощание обещал позвать его в гости на следующий день, иначе мальчик не соглашался уехать.
Утром, когда на дворе была суматоха – слуги собирались в дорогу, – к Ёсицунэ подошел самурай.
– Что прикажете делать с мальчишкой? – спросил он.
– Незачем везти его в Камакуру, – ответил большеголовый карлик. – Распорядись здесь сам, как положено.
Самурай прискакал к дому, где находился мальчик. Он велел кормилице собирать княжича в дорогу.
Мальчик взял деревянный меч, чтобы показать отцу, как он умеет сражаться. Кормилица и нянька собирали в дорогу пищу. Самураи их не торопили.
Карета покатилась по Шестой дороге к востоку.
Кормилица почувствовала неладное – ехать надо было к северу.
Через несколько минут карета остановилась, и им велели выйти.
Они стояли на речном берегу. Их ждали несколько десятков