что беременна, это стало одним из счастливейших и волнующих моментов в моей жизни: ощущение того, что внутри меня растет живое существо, приводило меня в священный трепет; я часами напролет представляла, как будет выглядеть моя малышка, разговаривала с ней, пела ей песни, ласкала ее и вместе с мужем, Сумантом, строила планы для нашей новой семьи.
Однако вместе с моей любовью к будущему ребенку с каждым днем возрастали мои опасения насчет того, смогу ли я стать хорошей матерью – получится ли у меня правильно ухаживать за малышкой? Сделаю я ее счастливой или несчастной? Как мне научить ее хорошо относиться к другим людям, как дать ей ощущение защиты, вселить уверенность в том, что она на правильном пути? Да и что такое правильный путь? Мысли об ответственности, о том, как быть хорошей матерью, полностью завладели мной.
И именно тогда я ощутила – наверное, глубже и искреннее, чем когда-либо, – мою благодарность своим родителям, Рите и Дипаку Чопра, за их защиту, терпение, любовь и поддержку, которые они дарили мне, когда я была ребенком. Большую часть жизни люди спрашивали меня: «А каково это – быть дочерью Дипака Чопра?» или: «Как ваши родители прививали вам и вашему брату, Готаму, духовные ценности и идеи, когда вы были детьми?» Безусловно, для Готама и меня отец всегда был просто нашим отцом, а мама была просто мамой – мы никогда не задумывались о том, каково это – быть детьми таких родителей, или чем мы отличаемся от других.
Но, сама готовясь стать матерью, я стала чаще задумываться о том, как наши родители воспитывали нас, как мы всегда чувствовали себя любимыми и как легко нам было общаться друг с другом. Благодаря тому, что мой отец был духовным учителем и писателем и стремился поделиться с нами своими знаниями, уже в юном возрасте я усвоила, что любовь и сострадание лежат в основе всего в этой жизни.
У нас с Готамом было замечательное детство – не только потому, что мы постоянно встречались с удивительными людьми, но и потому, что нас учили смотреть на мир сквозь призму волшебства, с любопытством и страстью. И весьма вероятно, что такое воспитание породило во мне во время беременности стремление договориться с собой о том, чтобы попытаться привнести в собственную жизнь то, чему я научилась у родителей, а также у других членов семьи, своих предков, друзей и на собственном жизненном опыте. Я мечтала, чтобы у Тары было детство, полное чудес, волшебства, приключений и тайн, и интуитивно я ощущала, что начинать это детство нужно сейчас, пока она еще часть меня, – я почему-то была уверена, что она меня слышит.
Мое желание установить связь с будущим ребенком вполне отвечало моим научным познаниям о том, что качество любви и поддержки, ощущаемые ребенком – еще в утробе матери, – впоследствии сказывается на состоянии его здоровья, уровне самоуважения, уверенности в себе и определяет его поведение в жизни. Я хорошо понимала – умом, – что я и мой ребенок связаны друг с другом на каждом уровне существования, но теперь я стала непосредственно ощущать своего будущего ребенка как продолжение самой себя – своего тела, своего сознания, своей души.
И я начала