ное завершение удачной рыбалки.
Пока обслуга занималась приготовлением истинно мужской еды – ушицы по-царски, два городских ВИПа, ради которых все и суетились, спустились к берегу и направились к причалу: от чужих ушей подальше, а к воде и закату – поближе…
– …Влад! Мы с тобой знакомы бог знает сколько лет. Поэтому, когда ты в очередной раз пытаешься банально-вербально разводить, меня это, мягко говоря, удручает.
– Илья, вот честное слово и красная звезда! – волновался Суконцев. – Я тебя не развожу, а просто пытаюсь объяснить. Объяснить, что в данный момент обстоятельства таковы…
– Знаешь, когда в моем кабинете подчиненные начинают лепетать за «обстоятельства», я, как тот Геббельс, хватаюсь за табельное оружие, – раздраженно перебил собеседника Ипатов. – Ровно семь месяцев назад ты явился ко мне, возбу́жденный, как уголовное дело, и клятвенно заверил, что материал на Панова собран убийственный. Если помнишь, я еще переспросил тогда: «Влад, а ты уверен, что с твоими данными клиент будет упакован по полной?» На что ты, с жегловской интонацией, рубанув рукой воздух, заявил: «Будет сидеть, я сказал!» И вот теперь ты грызешь мне мозг сообщением о том, что опасаешься поддерживать обвинение в суде, поскольку дело попало к Зимину, на которого у тебя нет выходов и который принципиален настолько, что может назначить Панову условное. Невзирая на «убийственность» собранного тобой материала.
Лицо Суконцева приняло страдальческое, почти плаксивое выражение:
– Илья, ты как всегда прав. Но в тех условиях и с тем цейтнотом, который был заложен изначально, просчитать абсолютно всё было просто нереально. Согласись, мы все-таки проделали огромную работу? Но именно с этим судьей…
– Мы не должны находиться в зависимости от сумасбродства или самодурства одного человека! – ледяным тоном сказал Ипатов. – Бизнеса у Панова уже нет, понимаешь? Вернее так: для окончательной констатации этого факта требуется одна только формальность. А именно получение Пановым реальной… это ключевое слово!.. реальной, а не условной судимости. Человек, к которому переходит его бизнес, уже заплатил нам немаленький аванс. Это очень серьезный человек, и если мы с тобой его подведем, то он подведет нас. Подведет под такой монастырь!.. Короче, ты меня услышал?
– Я тебя услышал, – печально вздохнул Суконцев.
– Вот и отлично. – Ипатов положил руку ему на плечо, изобразив на суровом лице одобряющую улыбку: – Не бзди, Влад! В конце концов, любой судья может заболеть, поиметь, залететь, умереть. Все мето́ды хороши, выбирай на вкус.
– Мы уже работаем в этом направлении. Вот только Зимин теперь находится под программой государственной защиты. Что несколько осложняет дело. Особенно в части «умереть».
– Ну, не стоит воспринимать мои слова столь буквально, – усмехнулся Ипатов. – Хотя катастрофы, как тебе известно, они ведь разные бывают. Бывают стихийные, а бывают и хорошо организованные.
– Я тоже считаю, что с «умереть» – это явный перебор. Но вот напугать… Кстати, Илья, извини, что ставлю тебя в известность задним числом, но я подключил к этой теме твоего человека. Из нашего СКП.
– Ты имеешь в виду Тимати?
– Его. У парня богатый опыт в подобных делах.
– Что есть, то есть. Но ведь ты только что уверял, что Зимин не из пугливых?
– А мы намереваемся напугать скорее не его, а общественность.
– И?
– И тогда вполне закономерно будет поставить вопрос о переносе процесса, исключительно в целях безопасности его участников, в другой регион, – пояснил Суконцев. – Лично мне в этом смысле импонирует Первопрестольная. С ее басмачами.
– С кем?
– Работниками Басманного суда.
Ипатов расхохотался:
– Ну вот, дружище, совсем другое дело. Рад, что к тебе возвращается чувство юмора. Это означает, мы на верном пути… О! А вот и наш Пафнутий пожаловал!
Колченогий старик в вылинявшей тельняшке, прихрамывая, взобрался на причал и остановился на почтительном расстоянии от собеседников. К его запущенным, а некогда почти чапаевским усам прилипли рыбьи чешуйки, так что сейчас рыбак походил на потрёпанного, многое на своем веку повидавшего котяру.
– Ну, что там у вас, старина Пафнутий?
– Всё готово, Илья Семенович. Можно пробу снимать.
– Отлично. А то мы с Владиславом Дмитриевичем уже порядком проголодались. Да и водочки выпить не грех, похолодало что-то.
– Оно так, – подтвердил местный старожил. – Ночью дождь будет.
– Так вроде не обещали, дождя-то? – удивился Суконцев. – Я с утра нарочно в Интернет лазал, смотрел.
– В Интернете, может, и не будет, – пожал плечами Пафнутий. – А вот у нас – обязательно пойдет. Вон, вишь, какая вечерняя заря бледная? Опять же, эхо замерло. Верная примета.
– Ладно, опосля проверим: какой из тебя синоптик, – усмехнулся Ипатов. – Ну, пошли, мужики.