выручающие народные методы. Ни полстакана отвратительной, какой-то мутной, как самогон-первач, водки. Ни полный ковш сцеженного рассола с квашеной капусты. Мне только и оставалось, что лежать на узкой, твердой и неудобной лежанке в белой горнице станции, стараясь не двигаться и не разговаривать, и думать.
И завидовать невероятному здоровью сотника, на которого вчерашняя пьянка словно бы и вовсе никак не повлияла. Но и он, каким бы ни был богатырем, как бы ни храбрился, все-таки не рискнул вывести коня из теплой конюшни и проделать в седле двадцать пять верст по сорокаградусному морозу.
Понятно, что и полусотня казаков, путь которым предстоял еще дальше, ознакомившись, так сказать, с погодными условиями, тоже осталась на станции. Рассудили, что если уж они, сибирские казаки, нос на улицу без нужды высовывать опасаются, то и лиходеи на тракт не полезут.
Зато в ходе неспешного разговора удалось раскрыть всеимперский казачий «заговор». Я-то, грешным делом, решил сперва, что старшины казачьих полков – это вроде выборного неформального лидера и казначея подразделения в одном лице – как-то организованно обмениваются между собой информацией. Думать уже начал, рассуждать, как этакий-то глобальный источник информации использовать можно. А выяснилось, что, как и все остальное в Сибири, осведомленность старейшин основывалась на личных связях. Вот наш Василий Григорьевич Буянов в свое время учился в кадетском корпусе с будущим штаб-ротмистром лейб-гвардии Атаманского Его Императорского Высочества Наследника цесаревича полка Владимиром Николаевичем Карповым. А дальше логический путь длинным не будет. Великий князь Николай Александрович во время своего путешествия по России по случаю сделался наказным атаманом казачьего войска. И так это молодому наследнику понравилось, что с тех пор и охраняли его атаманцы, вместо личного ЕИВ конвоя, – и знали соответственно много.
В том числе и о том, что еще в конце декабря, сразу после Рождества, в Томскую губернию отправлен генерал-майор Иван Григорьевич Сколков. Так-то этот офицер ни должностью великой, ни чинами не блистал. Только в нашей стране это все легко перекрывает личное расположение правителя. А к Сколкову Александр Второй был расположен весьма и весьма. Начиная с 1857 года Иван Григорьевич непременно оказывался в числе сопровождающих царя. И на пароходном фрегате «Гремящий» в Киль, и в поездке в Архангельск, и дальше по стране до Нижнего. Потом, вновь с Александром, уже будучи официально причисленным к свите, в поездке в Одессу и по Крыму. В 1863 году сопровождал государя по Волге и Дону, с кратким заездом на Северный Кавказ. А в прошлом, шестьдесят пятом, был в делегации, сопровождавшей принцессу Дагмару на пути в Россию.
И вот вдруг этого свитского генерала отправляют в мои края! Безсонов, поковырявшись в бездонных карманах, извлек на свет изрядно помятое послание от штабс-ротмистра и зачитал. «Из разных источников поступают сведения о послаблениях, оказываемых начальствующими лицами в Западной Сибири политическим преступникам. А потому для удостоверения справедливости их командирован