чмо безбожное!..
– Вот и нашлась на них управа! Накрыли гадюшник!..
– Булыга-то, наш Сергей Петрович, расщедрился, Забойщика вызвал…
– Это больших денег стоит!..
– Еще бы! Забойщик – это вам не суки из по-по…
– Сволочи они! Все куплены, от постовых до генералов! Нашу кровь продают и дачи строют!..
– Нинку из пятой квартиры помните? Высосали ее…
– И мальца Андреевых, Лешкой звать…
– И Веруню… три годика малышке… Родители как убивались!..
– А наш Сергей Петрович молодец! Другие-то козлы из ЗАКСа пакет гречки дают да кулек сахара…
– Петрович, он народный радетель… Если голосовать, так только за него…
Влад, не сходя с крыльца, вскинул руки и выкрикнул:
– Правильно, братья и сестры, за него! Ну-ка хором: спасибо, Булыга!
Толпа взревела, как стадо жаждущих слонов, дорвавшихся до водопоя:
– Бу-лы-га! Бу-лы-га! Спа-си-бо! Бу-лы-га! Бу-лы-га!
Магнитофоны и камеры впитали народную любовь и благодарность, заполнив ею магнитные диски. Потом раздался щелчок – Влад отключил аппаратуру.
– Хорошие у нас люди, – с довольной улыбкой молвил он. – Сделаешь им на полушку, а радости на целый рубль.
– Ну, за полушку мы бы и пальцем не шевельнули, и за рубль тоже, – откликнулся я.
– Это гипербола. Фигура речи такая, – сказал Влад и полез в машину.
Я вытащил платок, вытер с лица остатки крови, уселся на место водителя, и мы поехали. Сквозь раздавшуюся толпу по улице Грузинский Вал, затем темными пустыми переулками – к Садовому кольцу, затем по Малой Бронной – в Третий Берендяевский проезд… Мой «жучок»-ишачок машинка невеликая, на двух пассажиров, зато с вместительным багажником и мощным мотором; при нужде на ладони развернется и сиганет под сто пятьдесят. Но сейчас я не спешил. Работа сделана, мысль о гонораре греет душу, мышцы расслабились, мерный рокот мотора навевает сон. Покой и умиротворение сердец, как любит говорить дьяк Степан… Было– было, правда, в этой благодати черное пятнышко – вспоминалась мне ведьма, мой шестой и нежданный клиент. Нет-нет да и мелькнет ее лицо на фоне сонных улиц, а как мелькнет, так и в груди защемит. Лоб высокий, глазки карие, губы алые, и верхняя – в крови… Порчу она на меня навести не успела, в этом я не сомневался. С чего бы ее вспоминать?.. Ни с чего, абсолютно ни с чего…
Выбросив ее из головы, я свернул в крохотный дворик и заглушил мотор.
Родные стены
Живу я в подвале. Мудрая предосторожность для Забойщика! Если не хочешь однажды проснуться от звона разбитого оконного стекла, выбирай подвал. Клиенты у нас шустрые, им по стене залезть или с крыши спуститься – что зевнуть. Небоскреб в этом смысле ничем не надежнее пятиэтажной хрущобы. Колька Вырий, закадычный мой дружок, на тридцатом этаже обосновался, и что с того?.. Влезли к нему двое первичных, один на грудь сонному прыгнул, другой руки придержал, чтобы до клинка не дотянулся… И все, нет Кольки! Нет друга моего! Я потом этих упырей нашел и располовинил на