– оттого, что коленку разбила, или оттого, что все дети из моей группы смеялись надо мной.
– Нет, не нормально, – покачала она головой. – У тебя кровь идет. Дай помогу. – Она протянула руку и помогла мне встать. А потом повернулась и стала кричать на детей, что насмехались надо мной.
После этого она фактически назначила себя моим опекуном. Ни на минуту не выпускала меня из виду и берегла от беды. С того самого дня мы стали лучшими друзьями.
Конечно, все это случилось до того, как всех нас начали делить на «популярных» и «дурнушек». Кейси выросла и стала высоченной (почти 185 сантиметров – настоящая амазонка), стройной и очень красивой. Ну а я… у меня все было наоборот. Если взять и рассмотреть нас по отдельности, никто бы и не подумал, что мы лучшие подруги. Никто бы в жизни не догадался, что королева школьного бала дружит с толстой «серой мышью», что вечно стоит в углу и отирает стены.
Но мы действительно дружили. Вместе мы прошли сквозь огонь, воду и медные трубы. Она была рядом даже в тот год, когда парень в первый раз – и, надеюсь, в последний – разбил мне сердце. Лишь благодаря ей я не отдалилась от всех и не погрязла в собственном несчастье. И хотя Кейси могла найти подруг гораздо симпатичнее, круче и популярнее меня, она этого не сделала.
Поэтому в среду вечером, когда она попросила меня подвезти ее домой после тренировки группы поддержки, я согласилась. Это меньшее, что я могла для нее сделать, учитывая, сколько раз она мне помогала за прошедшие двенадцать лет.
Я ждала в столовой, разглядывая психоделические сине-оранжевые стены (тот, кто выбирал цвета для школьных стен, явно сидел на тяжелой кислоте), и пыталась доделать работу по алгебре. Я уж собралась поразмышлять над старым, как мир, вопросом – в какой ситуации этот предмет может пригодиться в реальной жизни – как вдруг кто-то опустил руку мне на плечо. По коже тут же поползли мурашки, и я, не оглядываясь, поняла, кто стоит за спиной.
Супер. Только Уэсли тут не хватало.
Я дернулась и сбросила его руку, затем повернулась к нему, схватила карандаш, как дротик, и прицелилась прямо в его адамово яблоко.
Он даже не вздрогнул. Его серые глаза смотрели на карандаш с притворным любопытством.
– Интересно, – проговорил он, – это твой способ говорить «привет» парням, которые тебе нравятся?
– Ты мне не нравишься.
– Значит ли это, что ты в меня влюблена?
Как же мне был ненавистен его скользкий самоуверенный тон! Многим девчонкам он казался сексуальным, но на самом деле так вещали только назойливые прилипалы. При взгляде на Уэсли так и хотелось крикнуть: берегись изнасилования на свидании! Бррр.
– Это значит, что я терпеть тебя не могу, – огрызнулась я. – И если ты будешь и дальше ко мне лезть, донесу на тебя за сексуальные домогательства.
– Тяжело же тебе будет выиграть это дело, – задумчиво проговорил Уэсли, отобрал у меня карандаш и принялся крутить его между пальцев. – Особенно учитывая, что это ты меня поцеловала. По идее, это я могу обвинить тебя в домогательстве!
Я