больше земли и собственности по мере того, как должники один за другим оказывались несостоятельными. На пике Великой депрессии он перекупил с десяток предприятий по всему округу, сделав первоначальных владельцев своими подчиненными и выплачивая им жалованье, мизерное, но достаточное для того, чтобы удержать их при себе, поскольку податься беднягам было некуда. Дедушка клялся, что позволит все выкупить обратно, как только экономика стабилизируется. И люди неизменно ему верили.
Впрочем, обещаний он не держал. В итоге дедушка контролировал немалый сектор местной экономики и третировал нижестоящих всеми мыслимыми способами.
Хотелось бы мне поведать вам, что в итоге он умер страшной смертью, но увы. Дедушка скончался в преклонных годах, когда спал с любовницей на яхте близ Каймановых островов. Он пережил двух жен и единственного сына. Неплохой конец для такого типа, как мой дед. Жизнь несправедлива. Если люди и должны что-нибудь усвоить в школе, то именно это.
Итак, вернемся к нашей истории. Как только Хегберт понял, что за негодяй мой дед, он перестал на него работать и сделался священником, а затем вернулся в Бофор и начал служить в той самой церкви, которую мы все посещали. Первые несколько лет он только тем и занимался, что призывал кары небесные на головы корыстолюбцев, поэтому свободного времени у него оставалось немного. Хегберту стукнуло сорок три, когда он женился; в пятьдесят пять родилась дочь, Джейми Салливан. Его супруга, маленькая, худенькая женщина на двадцать лет моложе мужа, до появления Джейми пережила шесть выкидышей. Она умерла от родов, оставив Хегберта вдовцом с дочерью на руках.
Вот, собственно, на чем была основана пьеса.
Люди прекрасно знали историю священника. Ее вспоминали каждый раз, когда Хегберт крестил младенца или отпевал покойника. Именно поэтому, полагаю, все зрители рыдали на представлении рождественской пьесы. Они знали, что в основе лежит нечто реальное, и это придавало «Рождественскому ангелу» особое звучание.
Джейми Салливан училась в одном классе со мной, и ей предстояло играть ангела. Не то чтобы у какой-нибудь другой девушки был шанс. Благодаря этому, разумеется, пьесе предстояло сделаться главным событием года – по крайней мере в представлении мисс Гарбер. Она преподавала у нас сценическое мастерство и буквально сияла от счастья, когда впервые вошла в класс.
Лично я не собирался изучать драматургию – честное слово, не собирался, но выбирать пришлось между ней и органической химией. Я думал, это будут не уроки, а сплошной праздник жизни, особенно по сравнению со вторым вариантом. Ни тетрадок, ни контрольных, ни лабораторных столов; никаких протонов, нейтронов и формул – что может быть лучше для старшеклассника? Я был абсолютно в этом уверен и записался к мисс Гарбер, ничуть не сомневаясь, что на уроках буду дремать. Я любил поздние прогулки и изрядно не высыпался.
В первый же день я опоздал, войдя в класс через несколько секунд после звонка, и сел в заднем ряду. Мисс