себя жалким дебютантом рядом с этим Люстигом. Чтобы не тушеваться, он тоже решил рассказать прекрасной даме байки о своей стране. Ее рассмешила история факира, оставшегося без гвоздей, она и представить не могла, что он говорит о себе.
– Во всяком случае, – заключила она, – очень жаль, что вы не увидели Эйфелеву башню. Там работает много ваших соотечественников. Может быть, вы встретите кого-то из родственников. Они продают Эйфелевы башни.
Аджаташатру не совсем понял, на что намекает француженка. Наверное, проблема перевода. Имела ли она в виду, что все индийцы, которые приезжают в Париж, становятся агентами по продаже недвижимости? Но если бы он прошелся по Марсову полю, чтобы проверить информацию, то встретил бы больше пакистанцев и бангладешцев, чем индийцев, которые между двумя рейдами полиции спешат продать свой товар: брелоки для ключей и другие миниатюрные изображения знаменитых памятников архитектуры.
– Знаете, я уже давно так не смеялась и не разговаривала с мужчиной о таких… таких… необычных вещах, – призналась Мари. – Как приятно встретить искреннего человека, такого естественного, как вы. Человека, который делает добро и сам источает его. Мне так с вами хорошо. Наверное, это звучит дико, ведь мы только что познакомились, но мне кажется, я знаю вас уже давно. Клянусь вам, я даже по-своему рада, что разбила ваши очки. – Делая это заявление, француженка опять превратилась в фарфоровую куклу с длинными загнутыми ресницами.
«Это я искренний человек, который делает добро и источает его?» – сказал себе индиец, глядя по сторонам, чтобы убедиться, что женщина имела в виду именно его. Он понял, что не ошибся. Иногда просто нужно, чтобы люди посмотрели на вас свежим взглядом, а потом, если этот образ повышает вашу самооценку, этого достаточно, чтобы стать другим, хорошим человеком. Это был электрошок, первый удар током, который факир получил прямо в сердце после того, как началось его приключение.
Но не последний.
Проведя несколько минут под кроватью и никем так и не потревоженный, Аджаташатру в конце концов заснул. Горизонтальное положение, темнота, внезапная тишина и долгое путешествие взяли верх над его волей и отличной физической формой. И если он мог притворяться, что никогда не испытывает боли, то с усталостью дело оказалось сложнее. К тому же под кроватью не было зрителей, и он мог позволить себе роскошь расслабиться.
Когда два часа спустя он открыл глаза, то не мог понять, где находится: так бывает иногда, когда просыпаешься после недолгого сна, но ему показалось, что он ослеп. Он подскочил, снова ударился головой о деревянные перекладины и тут же сообразил, что лежит под кроватью в магазине ИКЕА во Франции и что французские или шведские кровати в самом деле слишком низкие.
Он вспомнил Мари, с которой распрощался несколько часов назад в отделе «ванные комнаты», сначала поклявшись, что непременно позвонит ей, когда в следующий раз приедет во Францию, чтобы она показала ему Эйфелеву башню и познакомила с его родичами – агентами по недвижимости.
Она