такое же совершенство, то же внимание к деталям?
– Вы принуждали его? Снабжали информацией? – спросила я.
– Клянусь, нет. Моррисон хотел, чтобы все шло правильно, поэтому мы делали видеозаписи всех допросов. Проверьте.
– Тогда, как думаете, почему он сознался? – Опыт подсказывал, что всякий раз такое происходит по какой-то чертовски убедительной причине.
– Этого я пока не знаю, – вздохнула Коулмен.
– А вы его спрашивали?
Пока я задавала вопросы, она снова расслабилась и огрызаться как будто не собиралась.
– Линч придерживается своей версии и, похоже, знает все детали. И, черт возьми, кажется, заучил роль наизусть. Все здесь. – Она похлопала по папке с материалами дела, вновь чуть сдвигая ее в мою сторону кончиком пальца с отличным маникюром, который она уж точно никогда не грызла. – Это не полный набор материалов по делу об убийствах, а только то, что, по моему мнению, важно для моих исследований. Пожалуйста, посмотрите… – Она сделала паузу, задержав на мне взгляд, и продолжила: – Особенно вот это видео. – Коулмен раскрыла папку и показала конверт с DVD, прилепленный к обложке изнутри. – Эта часть допроса не идет у меня из головы. Просмотрите ее, прежде чем пошлете меня подальше.
Я чуть затянула паузу, и Коулмен – ее самоуверенность как будто возвращалась – сказала:
– Понимаю, вы меня не знаете, а прошу я многого. Но даже если вам плевать на то, что пожизненное получит не тот человек, попробуйте взглянуть на все вот так. Если убийства «Шоссе-66» не дело рук Линча, значит убийца все еще на свободе. – Коулмен снова подалась через стол ко мне. Будь у меня лацканы, она бы, наверное, вцепилась в них. – Неужели вы не видите, ведь Линч отлично разбирается в деталях дела. Если убивал не он, то, уверена, он знает того, кто на самом деле убил Джессику Робертсон. Того, кто в любой момент может снова начать убивать.
Если так, она права абсолютно, и это мне категорически не нравилось. У меня оставалось одно возражение.
– А вы понимаете, что мое участие не преимущество? Разве вы не в курсе, что нас с Моррисоном объединяет только взаимная неприязнь?
Коулмен проигнорировала вопросы, зато по ее лицу сейчас стало заметно, как давит на нее бремя, которое она на себя взвалила.
– Агент Куинн, я так хотела, чтобы Флойд Линч оказался убийцей «Шоссе-66». Я хочу этого, как, наверное, никто другой. Это прекрасным образом сказалось бы на моей карьере – быть одной из тех, кто допрашивал его. Но я просто не в состоянии выкинуть из головы выражение лица Линча, когда я спросила его, где уши. Передо мной оказался абсолютно другой человек. Скорее жалкий, чем страдающий психопатией. Я полночи думала об этом. Это как… Скажем, есть условная тонна улик, свидетельствующих против него, и есть одна-единственная – она-то и не дает мне покоя, заставляя сомневаться в его виновности. Я готова на все, чтобы узнать правду, и это меня даже немного бесит. С вами когда-нибудь бывало такое?
Я не ответила, и Коулмен приняла молчание за утвердительный ответ.
– Все, о чем я прошу, – это