занят и не имеет возможности подолгу сидеть за столом и часами вести переговоры, но вот перед ними его близкий и дорогой друг, который до глубины постиг все его мысли и которому он передает все свои полномочия. Все, что решит герцогиня, будет разумно, а он сам будет время от времени заходить в кабинет, чтобы знать, как продвигаются дела. Затем принц поцеловал руку Изабель и исчез, оставив трех «полномочных представителей» наедине друг с другом: улыбающуюся Изабель и несколько обескураженных мужчин. Но они пришли сюда, чтобы вести переговоры, и они начали их вести. Для начала каждый изложил свою точку зрения, и стало очевидно, что главные проблемы остались прежними: отстранение от власти Мазарини – по крайней мере хотя бы формальное – и подчинение королевской власти мятежных принцев, которые должны были прекратить свои мятежи.
– Господа, – заговорила Изабель, распорядившись, чтобы принесли освежающие напитки, – думаю, вы со мной согласитесь, что сегодняшняя встреча – это лишь первое знакомство. Мы все находимся под впечатлением грозных событий, которые воспламенили Париж четвертого июля, и, быть может, будет разумно, если мы дадим возможность поработать времени. Перед нами лежат изложенные на бумаге пожелания обеих сторон. Дадим друг другу несколько дней, чтобы изучить их и посмотреть, какие пункты будут способствовать нашему сближению.
– Не вижу в этом никакой необходимости, – возвысил голос Фуке. – Высокомерие принцев…
– Прошу вас, остановитесь. Если мы начнем с высокомерия, то неминуемо зайдем в тупик. Вы упрекаете нас, господин аббат, в том, что мы не умерили своих требований? В ответ могу сказать, что ваши требования в противоположность тому, что мы ожидали, продиктованы отнюдь не Его Величеством королем, новичком в искусстве дипломатического фехтования, но лично кардиналом Мазарини. Хотя, по последним сведениям, он благородно удалился не только с поста министра, но и за пределы Франции. И мы надеемся на согласие с правительством без Мазарини, а не с призраком правительства, руководимым все тем же кардиналом, который всего лишь отправился ненадолго отдохнуть! Мы должны быть уверены, что он не вернется, иначе наша встреча – потерянное время, и ничего больше!
После своей небольшой речи Изабель поднялась, давая понять, что встреча закончена.
Вслед за ней тотчас же поднялся и де Гула, явно довольный и успокоенный. Но Фуке продолжал сидеть. Он смотрел на Изабель с восхищением, какое даже не думал скрывать.
– Что ж вы медлите, господин аббат? Или вы намерены здесь поселиться?
– Здесь? Ни в коем случае! Но у вас в доме, госпожа герцогиня, поселился бы с несказанным удовольствием!
– Я вас не поняла, господин аббат. Мне кажется, что для вас наступило время исправить кое-что в вашем документе. До тех пор, пока он не отправит Мазарини обратно в Рим, он нас не заинтересует.
– А не позволите ли вы мне переговорить с вами обо всем с глазу на глаз? – осведомился аббат, понизив голос, когда они покидали кабинет.
– С какой это стати?
– Но