в этом нет. Поверь. Я обещаю, что ни один посторонний человек в класс не войдет! Будешь замерзать, рефлектор поставим. Ну? Жду после уроков.
– У меня тоже сессия на носу, – почему-то ответила я.
– Снимем с живописи на третьем курсе, – спешно стал придумывать декан. – Мы тебя посадим и дадим книгу в руки. Можешь готовиться к экзаменам.
– А кто такой демонстратор пластических поз? – спросила я.
– Натурщик. Но это по-научному, не каждому понять. А тебя, между прочим, все ребята любят.
– И как же я перед ними буду голой стоять?
– Знаешь, как у нас шутят? Кто пытается поступить в институт ради удовольствия посмотреть на обнаженное тело, отсеивается еще во время творческого конкурса. Уговорил? – улыбнулся декан.
– Нет.
– Ну хорошо. Я тебе скажу из собственного опыта. Во время сеанса думаешь о том, как падает свет и ложатся тени на тело натурщика, а не о каких-то его физических достоинствах и недостатках. Но это если настоящий художник. Как думает ненастоящий, честно, я не знаю.
– А вы что, художник?
В это время зазвучал пронзительный звонок на занятия. Показалось, что рядом с кабинетом декана завыла сирена.
– Беги… Потом зайдешь.
На занятии я собирала свои разбежавшиеся в разные стороны мысли. Мне то и дело делали замечания, что «теряю позу». Решили, что влюбилась.
– Ну, теперь Натахе ее кадр запретит к нам ходить… – вздохнул кто-то.
– Морду набьем, – пообещал другой.
После занятий я побрела наверх, к декану. Надо было решать проблему, иначе она не дала бы мне покоя еще несколько дней.
– Камин, камин, – услышала я. – Заходи быстрей, некогда.
Я вошла в кабинет, понуро опустила голову, как нашкодившая институтка.
– Так на чем мы остановились? – деловито спросил декан.
– Вы художник? – спросила я равнодушно.
– А ты что, не знала?
– Да как-то не думала на эту тему.
– Художник, – подтвердил он и с каким-то тайным умыслом добавил: – Сразу видно, что ты ничем не интересуешься на своем промэке. У меня только что закончилась персональная выставка, афиши по всему городу висели.
– Я не буду голой позировать.
– А я уже сказал Валентине Сергеевне, что будешь.
– Какой Валентине Сергеевне? – насторожилась я.
– Твоей бывшей классной руководительнице в школе.
– Что? – ужаснулась я. – Я вас просила? Вы же обещали…
Мне захотелось снять с полки гипсовый бюст Сократа и разбить его о предательскую голову.
– Да не переживай ты… Муж Валечки художник, знаешь ведь? Мой однокурсник.
– И что? – вскрикнула я. – Что сказала Валентина Сергеевна?
– Что ты умная девочка… трудолюбивая, с изюминкой и сама все правильно решишь.
– С изюминкой? – Никогда никакой изюминки в себе не чувствовала и ни от кого о ней не слышала. – Зачем обманываете?
– Нет, это ты врешь, – улыбнулся