и, насколько хватило сил, выжал бельё, штаны, куртку и носки. Затем вновь оделся, быстро сориентировался на местности и сначала лёгкой трусцой, а затем и средней рысцой побежал к морене. Тропа оказалась на положенном ей месте, и через двадцать минут бега Виталий согрелся, а ещё через полтора часа достиг цели – небольшого, аккуратно-приземистого, но такого желанного кемпинга «Ювясхютта».
Офицер полиции прибыл через полчаса и вошёл в кабинет директора кемпинга, где Виталия отпаивали чаем и кормили йогуртами – от более существенного питания он отказался: душа не принимала. Виталию выдали сухую одежду из резерва спасательной службы, а его вещи поместили в сушильный шкаф. Теперь он сидел на стуле в комплекте серого термобелья, мешковатом спортивном костюме и синих шерстяных носках. Офицер оказался двухметровым, атлетически сложённым блондином с квадратной челюстью и проницательным взглядом. Он предъявил удостоверение инспектора местной полиции на имя Лейфа Олссона. «Джеймс Бонд норвежского розлива!» – улыбнулся про себя согревшийся наконец Виталий. С теплом в организм вернулась и привычка иронизировать над обстоятельствами, какими бы сложными они ни были. Инспектор перво-наперво мягко справился о самочувствии Виталия: не нуждается ли он в медицинской помощи и в состоянии ли давать показания? Получив утвердительный ответ, приступил к допросу свидетеля и пострадавшего. Заполнение заявления о похищении человека и протокола допроса шло, по просьбе Виталия, на английском языке и заняло около часа. Инспектор Олссон скрупулёзно расспросил и зафиксировал, быстро шелестя пальцами по клавиатуре ноутбука, для каких целей Виталий прибыл в Норвегию, при каких обстоятельствах познакомился с Кнутом Ромсдалленом (его фамилию он быстро установил, связавшись по телефону с кемпингом «Спитерстулен»), над чем Кнут работал и о чём они беседовали, в чём смысл и цель их общего проекта «Оазис». Особенно подробно инспектор просил описать детали захвата, отличительные особенности вертолёта и приметы десантников. Как только получил требуемую информацию – тут же сделал пару звонков по мобильному телефону и что-то быстро и отрывисто сообщил в трубку по-норвежски.
Виталий, в общем, чувствовал себя вполне сносно – его лишь немного знобило, но это было, как он сам себя уверил, на нервной почве – так разгружался накопившийся адреналин. Единственное, что озадачило Виталия, какие-то тихие, но вполне отчётливые голоса, которые он слышал как бы внутри своей черепной коробки, когда тот, с кем он беседовал здесь, в этом кемпинге, смотрел ему в глаза. Причём директриса кемпинга, мисс Ранвейг, производила голоса на норвежском, а инспектор Лейф – на английском языке. «Да что же это?! Место, что ли, такое заколдованное? Я тут, кажется, чужие мысли слышу! – вдруг осознал Виталий. – Похоже, при падении головкой-то всё же приложился, ай-я-яй…»
Инспектор Олссон стал выводить заявление и протокол допроса свидетеля на печать, подключившись по блютусу к принтеру кемпинга, а Виталий услышал в голове голос