миленький. Меня убить хотят. Спасите меня, укройте куда-нибудь, – затараторила беглянка.
– Да не переживай ты. Тут знаешь какая охрана. А двери какие! О-о-о. А камер сколько понаставлено. Сейчас все безобразия твоего ухажера запишут, а потом отправим его куда положено. Пусть ума наберется.
– Да никакой он не мой. Дедушка, а можно я у вас посижу?
Старик задумался. Опасной девка не выглядела. Скорее жалкой и, разумеется, испуганной.
– Ладно, сиди.
Пускать ее не хотелось, дед снимал на работе начищенные до блеска ботинки и сидел в мягких замшевых тапочках. Вид у него от этого делался комично-несерьезным. Он старался, чтобы никто не заметил его маленького нарушения дисциплины.
– Да успокойся ты, милая. Уже все позади. Никто тебя здесь не тронет.
Девка уселась на топчан. Слезы градом катились из ее голубых глуповатых глазок. Он протянул ей пачку обычных столовых салфеток.
Напустив на себя серьезный, внушительный вид, старик вернулся к мониторам. Парень толкался в дверь всем телом. Он даже рассек себе лоб о металлические декоративные завитушки на двери. Вот это да! Наверное, тоже наркоман. Старик нажал кнопку вызова старшего смены на аппарате внутренней связи.
– Здравия желаю. Терешкин говорит. Третий дом, первый подъезд. Докладываю: во входную дверь пьяный какой-то ломится, а у второго выхода какие-то подростки толкутся. Тоже пьяные, наверное.
– Принято, ждите, – прозвучало в трубке, и запищали частые гудки.
В милицию пора звонить. Он набрал «02» на телефоне. Девка за спиной звонко сморкалась в салфетки и жалобно всхлипывала. Шел гудок за гудком, но трубки никто не поднимал. Совсем обленились, взяточники!
Наконец в трубке щелкнуло, приятный женский голос осведомился о его персоне и о причине вызова. Старик церемонно назвал свои должность, фамилию, имя и отчество, сообщил адрес и пожаловался на хулигана, упомянув о потерпевшей.
– Вызов принят. Ждите экипаж патрульно-постовой службы.
Парень все так же стоял у двери, но биться перестал. По идее его уже должны были заметить. Старик нехотя всунул ноги в начищенные ботинки и туго завязал шнурки. Нужно было выглядеть как следует, когда начальство появится или милиция приедет.
Дед налил из чайника воду в кружку и принес ее икающей девке. Она уже не плакала, но губы у нее дрожали по-прежнему, да она вообще вся дрожала. Вот непутевая. Тут солнце только пригревать стало, а она уже с голыми коленками по улицам прыгает, да и курточка совсем коротенькая. Наверное, чтобы пирсингами своими сверкать. Это ж надо, моду какую вывели. Пупки себе прокалывают! В стародавние времена только патлы да клеши носили, чтобы выпендриться, теперь уж и резать да колоть себя стали. А что дальше будет? Руки-ноги отрезать начнут для оригинальности?
Старик услышал звук открывающихся дверей лифта. По плитке лифтового холла звонко зацокали женские каблучки.
Он суетливо выглянул в окно. Мимо него быстрым шагом прошла