с ним никогда не расставалась – и Аленка во всех подробностях описала мундштук.
– Понятно – протянул Спиркин таким тоном, что сразу стало, что ему вообще мало что понятно в этой жизни – А вы сами-то, где были в момент убийства? – неожиданно сменил тему Спиркин
– Я??– опешила Аленка – а во сколько было убийство?
– Приблизительное время смерти от 7 до 8 утра- с важностью произнёс опер
– Дома была, потом в сад Сашку отводила, я же вам все рассказала.
– Ну мало ли…
– Что мало ли? Вы что думаете, я в перерыве между сборами детей в школу забежала, кокнула старушку и, как ни в чем не бывало, повела ребёнка в сад???– начала закипать Аленка.
– В нашем деле всякое бывает – надменно процедил Спиркин – значит так, Вы пока никуда не уезжайте, мы Вас вызовем ещё, сначала как свидетеля, а там как пойдёт ..а я пока напишу убийство с целью ограбления.
– Да какое тут ограбление – не выдержала Аленка. – ты посмотри, вся аппаратура на месте, а она, между прочим, не дешевая, в спальне в вазочке лежит дорогущий браслет и кольцо с изумрудом, да и сережки у неё в ушах были. А там, между прочим, тоже изумруды с брильянтами. Тут что-то другое. Кому могли понадобиться шкатулка с письмами, статуэтка и мундштук? И что значит «как пойдёт»????
– Вы, женщина, что это меня учить вздумали, как мне работать? Я вас не учу детей воспитывать, так почему вы в мои дела лезете? – выпалил Спиркин, но увидев Аленкино лицо, тут же пожалел о сказанном!
– Как же ты меня достал, хорёк ты белобрысый!!! Какая я тебе женщина?? – не на шутку взбеленилась Аленка, сжимая от злости кулачки и надвигаясь на растерянного Спиркина – И вообще, не зря ты мне сразу не понравился, с такими работничками как ты…– договорить она не успела, из лифта выбежал ее Васенька. Решительной походкой подойдя к Аленке и уже издалека оценив степень ее бешенства, он сгрёб ее в охапку и затащил домой.
– Извини, задержался, пробки. Значит так, сиди тут, дальше я сам – сказал он таким тоном, что Аленке и в голову бы не пришло ослушаться.
Дожидаясь возвращения мужа, она разъярённой тигрицей наматывала круги по квартире. Погружённая в свои мысли, она на автомате разобрала валявшиеся в коридоре пакеты с продуктами, загрузила после завтрака посудомойку и замесила тесто на пироги. Почему-то в моменты тоски или сильных переживаний, Аленке хотелось печь, и чем сильнее она переживала или хандрила, тем больше пекла. Вот и сейчас она поняла, что пирогов в этот раз будет ну очень много. Как же Вера Георгиевна любила ее пироги, с тоской подумала Аленка и опять начала реветь.
Вернувшийся вскоре муж застал ее ревущую на кухне всю перепачканную мукой.
– Значит так, с мамой я договорился, она детей заберёт после школы и отвезет к себе, на работу твою позвонил, тебя отпустили до понедельника. А теперь сядь и на вот… выпей – говоря все это, он достал с полки бутылку коньяка и налил ей приличную дозу в пузатый бокал.
– Я не хочу – хныкала Аленка.
– Я сказал, пей, как лекарство – безапелляционно сказал Василий
Аленка зажмурилась и выпила