я не хотел бы прожить её снова. И именно тогда же я счастливо избрал свой жизненный путь и спутника жизни, никогда не усомнившись в нём за все эти годы.
Если бы я исповедовал ислам, тогда бы я имел возможность брать в жёны нескольких женщин и нести ответственность за них и детей, которых они в изобилии рожали бы от меня. Но я, к сожалению, не исповедую ислам; исторически страна моя, в которой рожден я, и рождено и покоится в земле не одно поколение моих предков, последнюю тысячу лет исповедует христианство в православном её варианте, которое так или иначе определяет мировоззрение всех русских людей; накладывает ограничения на нашу мнимую абстрактную свободу и любовь, в частности, несёт запрет на многоженство. Семью составляют двое, чтобы породить, как минимум, ещё пятерых (семь – я). Не могу сказать, что я истый православный верующий человек, скорее, мне близка Ваша позиция (взгляд просвещённого русского человека) в отношении церкви – умеренное, доброе, слегка снисходительное отношение к обрядовой её части, не разделяя всех её взглядов, однако неся образ Бога в своей душе. Хотя, в сущности, это глубоко не последовательная позиция, из-за которой и рождается пресловутая двойственность, расколотость нашего с Вами сознания.
Отношение к религии своей страны есть только часть приобщения к Духу. В корневой и бессознательной своей глубине русский человек любит Бога как-то совсем иначе, не вполне строго в православной традиции. Эта расколотость сознания неизбежно приводит человека к страданиям и жесткому выбору стратегии понимания: как именно в своей душе ты понимаешь Бога – как некий закон в себе или же как внешнюю силу принуждения извне? По этому принципу она всегда раскалывается надвое. Между прочим, я всерьёз предлагаю сделать девизом России: «Бабушка надвое сказала!», поскольку у нас всегда всё надвое. И только в любви все половинки способны соединиться в одно целое. Русский человек и любит, и верует неистово, сильно, люто, потому что только любовь может насытить его душу. Он сам одновременно жаждет и побаивается тех сил, заложенных в нём, не в состоянии оценить их потенциал и направленность, боится не совладать с собою. Империя пахаря ничем не может быть изменена (ни законом, ни свободой, ни деньгами). Только любовь может напоить его пересохшее от ожидания сердце. Любовь в России больше чем любовь – это кровеносная система, где главным органом является сердце – средоточие всех помыслов и чувств.
Дело не в свободе и не в воле, любовь русского человека – это запись в генетическом коде. Конечно, если человек позволяет себе слишком много свободолюбия, своеволия и не несёт за это ответственности, перекладывая её на других, то свобода перестаёт ею быть, превращаясь в чудовищный произвол, которым русские люди могут хвастаться смело перед другими народами. Если же человек открыл в себе божественную силу любви, энергию и закон вселенной разом, то он бросается в люди поделиться своим открытием, с желанием разделить это счастье с другим, но, даже обладая божественным феноменом, он остается всегда только человеком, пусть даже и обожествленным, и никогда на земле Богом не становится. Ему обязательно нужен другой человек, чтобы полностью реализовать дар любви.
Любовь,