рыцарь, – радостно улыбаясь, хлопнул меня граф по щеке слегка рукой, хотя куле – единственный не возвращаемый рыцарем удар бьют наотмашь, – дочь я тебе не отдам в жены, но племянницу Марию, с радостью, завтра свадьба.
Одна из дам охнула и прикрыла рот ладошкой: дочь замкового сапожника конечно деваха была хоть куда, большая, с крепкими руками, но дева, указанная графом, статью не уступала супруге его светлости, я на такую глаза-то поднять побоюсь. Волосы как у норманнов светлые, косы толстые, стан точеный, глаза зеленые, моё сердце забилось как бешенное. Конечно, работать по дому она не обучена, но зато какая красавица, хотя, первый же благородный такую отберет, пронеслась лихорадочная мысль. Постой-ка, одернул я себя, ты же сам теперь можешь делать, что вздумается, тебя даже его светлость высечь не может, только голову отрубить и то с разрешения короля. О-ля-ля. Годфрид из Саржа, похоже ты родился с серебряной ложечкой во рту, отца староста ругал сколько лет, что дал простолюдину благородное имя. Даже если граф поймет свою ошибку, отобрать серебряные рыцарские шпоры может только король. О-ля-ля.
Оставив дев рыдать на плече довольного собой графа, я отправился в город. Видать не только Ижи, но и Марию граф недолюбливал, оттого сплавил ее первому встречному-поперечному. Шкуру оставил графу как подарок, все равно тащить ее одному не получится. Меняльная лавка располагалась в монастыре и уже закрывалась, но увидев в темнеющем переулке блеск кольчуги, монахи открыли, монахи-то они монахи, но статью и доспехами братья не уступят самыми настоящими рыцарями, поскольку это был воинствующий орден. Молча крепкие монахи с крестами на плащах проводили меня в помещение, где за столами заваленными монетами сидели толстые монахи в засаленных рясах. Они долго кусали золотой и подозрительно смотрели, однако споро отсчитали кошель с медными монетами и столбиком серебряных, даже предложили своих провожатых до постоялого двора. Говорили по-нашему они бойко, видно часто к нам случались, вон и вино наше стоит – приметный бочонок, да и пятна на рясах совсем как у наших святых отцов. Спросив где можно найти портного, я направился к нему, лавка тоже оказалась закрыта, однако звон серебра способен раскрыть ворота даже неприступной крепости, а не лавки. Хозяин за пару медяков продал мне портки и рубаху, поохал, но предвкушая барыш радостно обещал к утру, но уже за серебро, сшить рыцарские одежды, которые не стыдно надеть на свадьбу и барону. Я помнил одежду богатых рыцарей, когда они приезжали к его светлости, только заказал еще меховую оторочку, должно получиться красиво. За все запросили такие гроши, что даже не верилось. Сапожник оказался другом портного и по-нашему вообще не понимал, к нему тоже пришлось стучать, все кулаки обил о ставни. Монеты открывают сердца, как говаривал его светлость, сапожник к утру обещал сапоги доставить. И пояс рыцарский у него нашелся, к утру и его обещал подогнать. Уже освоившись и покрикивая на припозднившихся слуг с корзинами, по чистому звуку железа я нашел искомое, кузнец вовсю звенел, пока молотобоец ему взглядом не указал на меня. С трудом