в дорогих спортзалах и являлась завсегдатаем лучших косметических салонов.
Много раз Маман пыталась вмешиваться в ИХ отношения, подходя к данному вопросу с иезуитской хитростью. Подстраивала некрасивые ситуации и неожиданные встречи, наговаривала и плела паутину интриг. Лишь после пары крупных скандалов, следствием которых стало то, что мать и дочь практически перестали общаться, родительница прекратила попытки.
ОНА давно, на втором курсе универа, разъехалась с матерью. Собрала необходимые вещи и вместе с НИМ переехала на съемную квартиру, арендованную по сносной цене у ЕГО родственника Евгения. Маман шипела от ярости, но вынуждено смирилась с неизбежностью.
Ее отношения с черноволосым сводились к вежливому, обледеневшему официозу. ОН отвечал столь же холодной взаимностью…
Оставив в прихожей неразобранные чемоданы девушка отправилась в спальню. По старой, еще детской привычке ОНА покрутилась перед овалом антикварного зеркала в позолоченной раме – законной гордостью Маман, доставшейся в наследство от какой-то позабытой прапрабабки. Зеркало с радость встретило вернувшуюся красавицу.
Скинула верхнюю одежду и, оставшись в воздушных, розовых трусиках из тончайшего батиста, прошла в ванную комнату. Кот увязался было следом, но увидал погрозивший наманикюренный ноготь, остановился, виновато потоптался на месте и расстроено плюхнулся около дивана…
Нежась под щекотными, ласкающими кожу струями прохладной воды, ОНА смогла наконец-то расслабиться. Вода стекала по изгибам, гладила формы. Неимоверная тяжесть расставания сползала с плеч старой змеиной шкурой. Таяла куском рафинада, брошенным в чашку с парующим кипятком.
Довольная и пахнущая чистотой, ОНА вылезла из-под душа и накинула желтый халат Маман, декорированный искусно вышитыми жесткоглазыми самураями и бледнолицыми гейшами. Шелковый халатик идеально обнял фигуру девушки, в очередной раз доказывая великолепие тренированного тела родительницы.
Звонко шлепая босыми ногами по светлому, буковому паркету, ОНА прошла на кухню. Здесь мало что изменилось, и девушка без проблем отыскала необходимое. Зажгла газ и поставила на синий огонек медную турку. В ручной кофемолке перемолола зерна сорта «Мокко». Сварила кофе и приготовила пару микроскопических бутербродиков с маслом и норвежской малосольной семгой. Достала из холодильника нежирные сливки, из шкафчика – сахарницу, налила кофе в изящную фарфоровую чашечку, поставила все это на поднос, перебралась в гостиную. Забралась с ногами в кресло, включила телевизор, выбрала наиболее цветастый канал и приглушила звук. ОНА не искала чего-то определенного, а лишь пыталась разбавить гнетущую тишину, пускай бессмысленными и ненастоящими, но голосами и цветами, звуками и людьми. Время настоящих еще наступит, но только не сегодня! Сигизмунд осторожно подкрался и улегся у подножия импровизированного трона.
&nb