Рядом с каждой фигурой была встроенная кнопка, приводившая фигуру в движение. Мадлен, не знавшая, с какой фигуры ей начать осмотр, вдруг увидела уже включенную игрушку. Это была очень симпатичная деревенская сценка. В очаровательном хлеву стояла корова, чистенькая, с черными пятнами на белой атласной шкурке и жевала охапку сена, которая была перед ее мордой. Корова жевала сено, и отгоняла хвостом мух, которые тоже видно были задуманы для этой ситуации. Одна из назойливых, увернувшись от хвоста коровы, постоянно возвращалась на ее спину. Корова возмущенно мычала, раздосадованная этой надоедливой мухой, которая мешала ей полностью предаться наслаждению от душистого сена и присутствия хозяйки, которая облегчала ее вымя, и каждый раз оглядывалась на хозяйку, ища поддержки. Хозяюшка в белом чепчике и платье с нижней юбкой и белым фартуком, похлопывала коровку по спине и продолжала доить ее.
Если бы, не размер игрушки, Мадлен приняла бы ее за живую, настолько много движений совершали фигуры, и настолько точно, были они выполнены! Казалось, что глаза коровы, видят не только мух, но и посетителей зала, потому что они на минуту остановились на Мадлен, хозяйка, обернувшись тоже, и улыбнувшись ей, продолжила свое дело.
– Чудеса! – удивилась Мадлен, и совсем забыла о недавних своих слезах. Она подошла еще ближе, разглядывая и женщину и корову, удивляясь, как ловко она была сделана.
В отдельной кабине открылся малиновый занавес, и на сцене возник фокусник. Он сделал манипуляцию руками и, подмигнув Мадлен, ловко достал карты непонятно откуда, потом в его руках появился букет, а потом кролик! Его возможностям, казалось, не было предела, потому что фокусы продолжались. Мадлен нажала на кнопку, и занавес закрылся, дав отдохнуть артисту до следующего раза.
Балерина ловко крутила ножкой и выделывала всевозможные па. Потом красиво раскланивалась, приподнимая свою воздушную юбочку, и убегала за занавес.
Попугай сидел на ветке и выпрашивал яблоко, которое лежало рядом, но за клеткой.
– Патрик хочет яблоко! – сказал он, обратившись к подошедшей Мадлен, и повторил это снова, наклоняясь, распушив свой хохолок, и перебирая ножками по палочке, на которой он сидел.
Не получив ничего, он посмотрел на Мадлен немного возмущенно, удивляясь ее непонятливости. Ведь нарезанное яблоко лежало вне доступа его клюва и лапок, а ей подать кусочек в клетку было очень просто!
Патрик снова повторил свою просьбу и снова прошелся по палочке. Наконец Мадлен догадалась и сунула ему в клюв ароматный кусочек, удивляясь, как игрушка сможет проглотить его.
Кусочек под радостный треск попугая исчез в его клюве, и глазки, попугая благодарно взглянув на Мадлен, снова протелепатировали о втором кусочке.
– Чудеса! – снова удивилась Мадлен.
Она, с удивлением, протянула ему еще кусочек, Патрик проглотил и его, требуя еще долю.
– Хватит! – сказала Мадлен, и возмущенно надула щеки, сказав уф, и птица, обидевшись, отвернулась к стенке, сказав напоследок, – «Какая черствость