Он стоял и мило, немного глупо улыбался.
Дома она выглянула в окно. Григорий шел по тротуару от ее дома странной, подпрыгивающей походкой, как будто что-то его тянуло вверх. Инна проводила его взглядом, пока Григорий не исчез из ее поля зрения.
***
Наше время.
Она ушла.
Он остался.
Григорий сидел за столиком и смотрел, в ту сторону, куда ушла Инна, ничего не видя. Он знал, что потерял ее навсегда еще семь лет назад. И жил все это время с пониманием этого факта и принимая этот факт. Боль потери страшно терзала его долгое время, но все же притупилась, отошла от него на некоторое безопасное для души и сердца расстояние. И вот сейчас она снова обрушилось селевым потоком. Со страшной силой.
Он встал. Голова плохо соображала. Григорий пошел в ту же сторону, куда ушла Инна, там стояла его машина. Он сел в машину, завел ее и рванул вперед, не думая ни о чем, не имея перед собой направления, не имея в голове конечного пункта назначения. Он просто поехал вперед.
Немного пришел в себя километрах в тридцати на автомагистрали за городом. Он даже не заметил, как выехал из города. Пришлось ехать еще километров десять, до ближайшей развязки, чтобы развернуться и вернуться в город.
Вроде и скорость была приличной, и расстояние проехал он небольшое, а времени на эту поездку он потратил много. К гостинице Григорий подъехал, когда уже стемнело. Поставил машину, поднялся в номер, наполнил ванну, залез в нее. Теплая ванна обычно снимала с него напряжение и притягивала сон. Но не в этот раз. Он лег в кровать, понимая, что уснуть сегодня ночью у него не получится.
Он ворочался в кровати, вставал, выходил на балкон, возвращался, снова ложился, снова вставал. Хотелось выпить, хотелось закурить, хотелось и выпить, и закурить, хотелось и закурить, и выпить. Ничего из этого в запасе не было. Торговых точек в городе даже в это позднее время функционировало много, можно было при желании запастись и тем, и другим, можно было даже не выпить, а напиться, чтобы забыться. Он даже два раза решал, что раз хочется, значит надо. Но что-то его останавливало.
А почему, черт возьми, он принимает все так, как есть? Почему он не может бороться за свое счастье? Кто мешает ему бросить вызов прошедшим годам, угасшим чувствам? Есть, кому мешать. У нее муж. У нее дочка. В праве ли он… Скорее всего, нет. Не вправе.
Уснуть ему в эту ночь так и не удалось.
Инна забрала дочку из детского садика. Они пришли домой, дочка в своей комнате увлеченно играла, пришедший с работы муж сидел на диване, смотрел политическое ток-шоу по телевизору. Инна приготовила ужин, накормила своих близких, поцеловала прилегшего на диван мужа, чмокнула в затылок дочку. Та ухватила маму за шею и прижалась нежной щечкой к щеке мамы. И чего-то там нежное лепетала ей на ушко. Потом еще раз поцеловала Инну в губы и снова занялась игрушками.
Инна присела рядом. Она не любила смотреть телевизор. Редко вечера проводила за книгой. Чаще всего, вечернее время отводилось на дела домашние. Сегодня ничем заниматься не хотелось.
Она