е колье он безжалостно дернул, отделив при этом голову невесты от туловища. Акулина же при виде этого жуткого зрелища вскрикнула.
– Не кричи! Нас могут услышать! – злобно процедил сквозь зубы молодой человек.
– Кто нас услышит? Она? – возмущенно прошипела грабительница, кивнув на безголовую женщину.
– А если кому-то не спится в доме?! И выйдут дышать свежим воздухом к лесу! – раздраженно чеканил Василий. – Они застанут очаровательное зрелище: двух воришек, желающих построить хрустальный замок бытия на костях сгнившей проклятой невесты!
Акулина непонимающе уставилась на оратора – словесные изыски любовника порой заставали ее врасплох. Василий любил изъясняться витиевато и тем самым подчеркивать необразованность партнерши.
– Пусть неживой, но она все же… человек! Нельзя относиться к ней так, будто ее никогда не существовало! – с волнением произнесла Акулина, с отвращением рассматривая скатившуюся с атласной подушки голову.
– Это самый удачный улов за все время! Нам с тобой повезло! – восхищенно прошептал Василий, подмигнув спутнице. – Странно, что это дорогое украшение по сей день лежит здесь! Никто до него не добрался за сто лет, а ведь слухи о богатстве в гробнице ходят по округе давно.
– Никто не рискнул сюда влезть. И ты знаешь почему!
– Ах, Акулина, ты – взрослая барышня, а веришь в сказки! Завтра же отнесу рубины нашему ювелиру! Уверен душа этого скупердяя сразу оттает и торговаться в этот раз он не станет! С вами было приятно иметь дело, мадмуазель, – галантно произнес Василий, склонив голову перед трупом. – Я бы даже поцеловал вашу руку, если бы был уверен, что она не отвалится!
– Зачем ты с ней говоришь? – злилась Акулина.
– Ты ревнуешь?
– Тьфу, на тебя!
– Что ж, чудесный вечер! Было почти легко. Еще пара прибыльных дел, Акулина, и мы с тобой заживем!..
– Пара дел? – прошипела девушка, злобно уставившись на возлюбленного. Она почти привыкла к тому, что Василий не держит своих слов, но все же надеялась на перемены. Акулина желала от жизни немногого: перестать заниматься воровством и обманом и стать обычной замужней женщиной с ежедневными приятными хлопотами о доме, детях и муже. Не первый год мошенница терпеливо ждала, пока их приключениям придет конец. Она надеялась, что сокровище, похищенное из гроба, сможет наконец-то умерить аппетит алчного любовника и даст ему (а значит и ей) покой. Василий заметил тоску, промелькнувшую в ее огромных темных глазах, и торопливо заверил:
– Акулина, душа моя! Я ведь тоже желаю поскорее связать себя узами брака и быть с тобою рядом, пока смерть не разлучит нас!
После произнесенных им слов послышался треск, оба грабителя ощутили легкое дуновение ветерка, заблудившегося внутри стен гробницы.
– Чует мое сердце, Вася, случится что-то нехорошее! – простонала Акулина, перепугавшись.
– Да будет тебе! – Василий глупо хихикнул, запрятав добычу – рубиновое колье за пазуху и мотнул головой на каменную плиту поверх саркофага, в котором хранилось тело невесты. Грабители ухватились за один край и, кряхтя, водрузили тяжесть обратно.
– Надо же, закрылась она куда быстрее, – запыхавшись, произнесла Акулина, вспомнив, как долго они возились с тяжеленной крышкой, пытаясь ее открыть, и почти было отчаялись добраться до клада. Девушка стерла тыльной стороной ладони выступившие капельки пота на лбу и с трудом перевела дыхание, которое сбилось скорее от волнения, чем от усталости.
О гробнице с ценной «начинкой» притворщица узнала от самих хозяев поместья, они словно нарочно заводили при ней разговор о сокровищах мертвой невесты. Глава семейства Никифор Иванович склонялся к тому, что это бредни, но, однако не спешил удостовериться в этом лично и забраться в старый фамильный склеп, чтобы подтвердить или опровергнуть этот нелепый слух.
– Ну, ты же не знаешь наверняка?! А вдруг там и правда чего лежит помимо твоей усопшей тетки?! – подначивала жена, поудобнее устраиваясь в кресле-качалке и приказав Акулине хорошенько закутать ее пледом, опасаясь простудиться. Анна Павловна любила говорить о всякой чепухе. Супруги вели затворническую жизнь и развлекали друг друга, как могли. Их любимым времяпрепровождением было «вечеревание» – так прозвала поздние посиделки на летней веранде хозяйка усадьбы. Обычно она звала с собой кого-нибудь из слуг и заставляла отгонять от себя назойливых комаров, которые слетались со всей округи отведать ее крови.
– По мне хоть доверху пусть будет забита драгоценными камнями эта проклятая усыпальница, – продолжил разговор Никифор Иванович, раскачиваясь в стоящем рядом кресле. – Матушка моя изволили говорить: «Никишенька, чтобы не случилось – не надо туда лезть!». Денег мне и без того хватает, так что, не стоит тревожить усопшую. Ведь кто знает, чем это может обернуться…
Супруга одобрительно кивнула, подметив щедрость его души и отсутствие такого порока как жадность, после чего добавила:
– Да Бог с ними, с этими богатствами! Как там Семеныч говорит: не буди лихо, пока оно тихо! Отродясь боюсь мертвецов.