и расколется земля.
Завыла вдруг соседская собака,
И страха тень скользнула, как змея.
Вот-вот ужалит в сердце всей вселенной
Неведомое. Святочная ночь
Стоит над миром в митре драгоценной
И звёзды собирается толочь
В горниле мглы на мелкие осколки.
От волхованья молний нет тепла.
Они втыкают синие иголки
В воздушный пласт из чёрного стекла.
Уснуть бы мне, забывшись от потока
Нечаянных, надуманных проблем…
Но где-то над селением, жестоко
Звучит небесный голос, слышный всем.
Он канонадой разрывает шири,
И грозен, словно сказочный дракон,
И ноты грома падают, как гири,
И разгоняют мой непрочный сон.
«Как Третьего Рима завидна счастливая блажь…»
Как Третьего Рима завидна счастливая блажь:
Дворцы, самолёты, молчащие в стойле рабы,
И сам анпиратор-скрепыш удивительный наш
Скопил вместе с присными на… золотые гробы.
Четвёртому Риму ни эдак, ни так не бывать,
Об этом твердят даже геи на каждом углу,
Об этом на родине знает последняя б*ядь
И цезарю из-под забрала возносит хвалу.
Гримасам судьбы в Третьем Риме сродни паралич,
Давно перекошено всё – и кварталы, и рты.
И вновь новогодний услышат все римляне спич,
И будут горды, хоть тарелки их будут пусты.
«Упоённо и благоговейно…»
Упоённо и благоговейно
Снег с утра штрихует голый сад.
В каменной трубе, шепча келейно,
Дух огня и ветер ввысь струят
Ароматы горечи каминной.
В сонном царстве святочного дня
Путается свет в тиши гардинной,
На камнях бликуя, вкруг меня.
Волнами плывут воспоминанья,
Размывая грани бытия
Между сном и явью, и сознанье
Ненароком упреждаю я,
Чай с жасмином пригубив горячий…
И благословенный мой закут
Укрывает снег, как пух гагачий,
Воспевая нежность и уют.
«Не я предала тебя, Родина…»
Не я предала тебя, Родина,
Ты меня предала.
Сколько мной горя пройдено,
Тобой – посеяно зла!
Ты всем обещала, – наверное
Стать опорой навек,
Была же советчицей скверною,
В гениях видя калек.
Ты ими мостила прихожие
Татей, ворья, чинуш,
Опричных с погаными рожами,
С полным отсутствием душ.
Так в чём твоя щедрость, Родина,
С кем ты была щедра,
Убийственная тягомотина,
Бездоннейшая дыра?
Ты беспрестанно бахвалишься,
Что с несогласных с тобой,
Как струп омертвевший, не свалишься,
Но отведёшь на убой.
Господин Великий Новгород
Господин Великий