глаз убитых кальмаров. Теперь я не могу переваривать кальмаров под любым соусом.
Потом был переход до китайского Циндао. Китайцы любят кальмаров и готовят их них тысячу блюд.
Второй помощник, Шура Ермаков, руководил выгрузкой. Он сказал:
– С нашего улова каждому китайцу достанется по восемь граммов кальмара.
– Всего-то? – засомневался я.
– Не больше. Китайцев сейчас больше миллиарда.
Клюкман на это ответил анекдотом:
– Одна баба спрашивает другую:
– Сколько у вас детей?
– Двое.
– Третьего не хотите?
– Ни в коем случае! Я где-то читала, что каждый третий на земле рождается китайцем.
Клюкман в нашей троице был самым практичным.
– На флоте сплошной застой, разброд и шатание, – говорил он. – Если доживёшь до капитана, станешь горбатым. Надо идти в бизнес. Мне нужен начальный капитал, тысячи три баксов, а там…
– И чего там? – спрашивал Шура.
– Купить, мутить, продать. Что угодно.
– Ты, Жека, как Паниковский – всех продаст, купит и снова продаст. Но уже дороже.
– Это и есть формула успеха! – сказал Клюкман.
Мою любовь к профессии Клюкман не понимал и не одобрял:
– Если уж ты зациклился за своё радио, надо строить карьеру. Твой шеф делает ту же работу, а получает в два раза больше.
– Теперь сдать аттестацию – целая проблема, – говорил я. – Пароходство скукожилось, радистов вообще гонят с флота.
– Фигня! Раздай в Службе презенты – календарики, ручки, карандаши. Водка – самый пробивной товар. Инспектору в кадрах – коньяк, его бабе – цветы и «Шанель».
– Не умею давать взятки.
– Ты, как ребёнок! Все берут! – уверенно заявил Клюкман.
Тут же Женя рассказал китайскую байку: «Две лягушки попали в кринку с молоком. Одна говорит: «Всё, кранты!» И утонула. Вторая стала трепыхаться, сбила лапками молоко в масло и выбралась из кринки.
– Учись, пока я живой, – сказал в заключение Клюкман.
Слова и мысли материализуются. Я учился жить, а жить Клюкману было отмеряно не так уж много…
Выгрузка в Циндао затянулась на месяц. Вечерами мы отдыхали в баре, знакомились с красивыми девушками. Это было легко и недорого. «Плохая стоянка лучше хорошего перехода», – говорили моряки.
После Циндао наш лайнер зафрахтовала рыболовная компания и лето мы провели в Охотоморской экспедиции. Грузили минтай, палтус и селёдку. Мороженую рыбу отвезли в Корейский Ульсан. Там закончился наш контракт и через Сеул мы улетели домой, во Владивосток. «Рифер Бэй» – тяжёлый пароход. Работы много, удовольствия и денег мало. «Никогда на него я больше не попаду», – сказал я себе.
Глава 7
Жить я прописался в гостинице «Моряк». В Кадрах инспектору вручил скромный подарок. С начальником подвязался посетить Службу связи. Шеф сдавал рейсовый