самой елки.
Вход в «Монарх» находился строго напротив, Денис перебежал дорогу и сбавил шаг, поглядывая на окна. Впрочем, все было понятно уже издалека, во весь фасад красовалась реклама: «Пришло время русского золота!» И внизу скромненько так, едва заметно, синим по густо-зеленому: «Золотой век уже здесь! Приходите!» Золотые деньки для Васьки настали три с лишним года назад, когда, избавившись от несговорчивого компаньона, он продал их общее имущество и вложился в ювелирку. Дело пошло, если дед не ошибся, то магазинов у поганца было несколько, и на достигнутом, насколько Денис знал Ваську, тот не остановится. Ему всегда всего было мало, вечно он чувствовал себя обделенным, обиженным, вечно лез в драку, чтобы отбить «свое». И вроде семья не бедствовала, единственный сын ни в чем отказа не знал, а вот поди ж ты: за лишний кусок или сотню рублей был готов зубами в горло вцепиться, точно голодная дворняжка за объедки из мусорного бачка. Восемь магазинов… Неслабо, Ваську можно поздравить – добился, чего хотел, получил все, к чему стремился. Теперь надо за это заплатить.
Двери открылись сами собой, Денис вошел в тамбур, сбавил шаг и поглядел вперед и по сторонам. Там все было благолепно и дорого – стекло, мрамор, много света и блеска, неяркого и порочного, блеска золота и серебра, заполнявшего витрины. Денис невольно подался вперед, вторые двери распахнулись перед ним, и ничего не оставалось, как войти внутрь. Тепло, чисто, играет приятная негромкая музыка, на потолке обнаружилась огромная хрустальная люстра, вычурная и наверняка тяжеленная, ее подвески легонько позвякивали от сквозняка. Денис не удержался и слегка присвистнул – вложился в эту красоту Васька капитально, основательно все устроил, на века.
А сам обретался на третьем этаже, в триста десятом кабинете, как подсказали скучавшие среди этого великолепия продавцы – две приятные вежливые блондинки немногим старше двадцати.
– А он точно здесь? – уточнил Денис. Чтобы время не тянуть, он, едва переступив порог, сразу себя обозначил: так, мол, и так, нужен мне Вася Лисин, друг мой дорогой, с которым нас судьба аж на три года разлучила. Поверили или нет – было неважно, фамилия хозяина, что назвал забредший в салон голодранец, сделала свое дело, и на лицах девчонок и подошедшего охранника легко читалась незатейливая мысль: «Черт его знает, а вдруг это и правда дружок хозяйский? Мало ли чего в жизни бывает, как бы не нарваться». И тут же решив, что это не их ума дело, охранник и продавцы чуть ли не хором подтвердили:
– Здесь, здесь, машина его на месте.
– «Лексус» белый? – вспомнил Денис самое дорогое авто, что стояло на парковке напротив входа, и снова угадал. Тут распахнулась входная дверь, в магазин вошли две женщины – пожилая и молодая, длинная, с недовольным лицом. Обе они уткнулись в витрину с подвесками, продавщицы побежали к ним, охранник наскоро объяснил Денису, как пройти, и потерял к нему интерес.
Васькин